Весть о гибели Темир-бека на поединке Авдул вначале принял не без удовольствия. И этот выскочка побит русским боярином, чего же Авдулу стыдиться? И теперь-то, заменив начальника тумена, Авдул сумеет своим мечом разрубить непонятные сети, коими русы опутали его душу… Когда вассалы бежали от русских мечей, сваливаясь крикливой толпой за левое крыло тумена, в низину между Нижним и Средним Дубяком, Авдул умышленно пропустил их, готовый бросить тумен в сечу без особого сигнала. Он не сомневался — русские конные отряды увлекутся преследованием сброда и подставят ему свое крыло, а в таких случаях ордынские военачальники обязаны не дремать. Но пронеслась перепуганная пестрая конница, и он увидел на поле только разбегающихся с воплями спешенных всадников да порубленные тела; русские сотни возвратились на крыло своей огромной рати. По спине Авдула прошел холодок: ему померещилась Вожа. С таким опытным, искусным и осторожным противником Орде раньше не приходилось иметь дела.
— Наян, стяги! — испуганно закричали наблюдатели.
Над Красным Холмом снова заклубились черные дымы, и стяги туменов второго эшелона наклонились вперед. Закачались значки тумена «Черные соколы», железный шелест прошел по рядам передовых сотен, колыхнулись черные перья на шлемах, воины задних рядов вынимали луки — на подходе они засыплют русское войско разящими стрелами. Тумен пошел рысью, ускоряя движение, и Авдул мчался в первом ряду головной тысячи, направляя коня в середину русского конного полка на правом крыле московской рати.
Тумен шел одним валом, кроме двух отборных тысяч, оставшихся позади, — они резерв темника и в бой вступят, либо спасая тумен от разгрома, либо там, где обозначится успех — чтобы тотчас развить его… Русские приближались. Авдул видел, как первые ряды их опустили копья, другие сверкнули вынутыми мечами, и не менее половины полка качнулось навстречу. Привычные к битвам степные лошади безбоязненно скакали через конские трупы, наступали на человеческие тела. Воинственный клич тумена взмыл к небу, распугав ворон в приречном лесу, и встретился с таким же громким и яростным. Впереди русской лавины, блистая золотом шлема и зерцала, мчался князь, высоко подняв узкий прямой меч. Белоснежный плащ трепетал за его спиной, подобно крылу птицы, и казалось, князь вот-вот взлетит с упругой земли, словно кречет с ладони охотника. И нельзя, невозможно обойти, охватить широкий вал броненосной конницы врага, потому что справа колюче сверкали копья подавшейся вперед русской пехоты, слева неровной стеной вставал дубовый коряжистый лес над притоком Непрядвы. «Куда ж мы? Зачем?! Все уже было!.. Вожа… И хлебное поле в знойном мареве, шеренга русских витязей, боярин в посеребренном шлеме и его прожигающий взгляд из прорези забрала… И гремучая молния, и степь, ускользающая из-под ног в неведомое и страшное пространство… И мухи над трупами… Было!..»