Вот так, в очередной раз возвращаясь с работы в темноте, я неожиданно поскользнулась и с размаху полетела на асфальт, неловко выставив вперед левую руку. Отчетливо хрустнуло и руку пронзило болью, такой сильной, что у меня потемнело в глазах. Еле поднявшись и сдерживая стоны, я поковыляла домой.
В прихожей было пусто, все сидели по своим комнатам, никому до моего появления не было дело. Я разулась, поднялась в свою комнату и с трудом стащила куртку. Превратила руку, но это почему-то не уняло боли, только позволило воочию убедиться в том, что кость сломана. Вроде, хоть никуда не смещена, или я чего не понимаю?
Я вернула руке нормальный вид и прокралась на кухню, выгребла из холодильника лед и вернулась к себе. Компресс немного помог унять боль, я даже смогла урывками спать. Наверное, стоило сообщить наставнице, но мне не хотелось идти к ней за помощью. Самостоятельно к врачу тоже не хотелось, люди в белых халатах вызывали панический ужас после последнего посещения больницы. Ничего, понемногу срастется, я потерплю.
Наутро рука отекла и на ней появился огромный синяк. За широким рукавом свитера было не видно, и два дня никто ничего не замечал, но боль от этого не проходила, становилось только хуже. На третий день я отчетливо почувствовала температуру, но по-прежнему боялась идти к врачу или говорить с наставницей. Я сидела за своим рабочим столом и пыталась заполнять базу данных, морщась от боли и головокружения, когда подошел Некруев.
— Когда закончишь с этим блоком данных? Мне он нужен к концу недели.
— Как получится. — Перед глазами все плыло.
— Ксения, работу нужно выполнять в срок. У тебя было достаточно времени.
— Как умею, так и делаю!
— Не разговаривай со мной в таком тоне! — я промолчала, невидяще глядя в экран.
— Почему такая задержка? Ты чем занималась? Отодвинься, я посмотрю, сколько уже сделано.
Рассерженный Некруев придвинулся к монитору, оттесняя меня в сторону. При этом он задел мою покалеченную руку.
От резкой боли я закричала, напугав его и выскочившую из соседней комнаты Набокову. Стиснув зубы и опустив голову на стол, я застонала от боли и усталости, здоровой рукой вцепившись в больную.
— Что случилось? — спросила Некруева Валентина Владимировна.
— Я тоже не знаю, — сказал он. — Ксения, что с тобой?
Я не отвечала.
— У тебя что-то с рукой? — Я кивнула.
— Что с ней случилось?
— Просто упала, — с трудом выдавила я.
— Давай посмотрю. Не бойся, я очень аккуратно. — Он легко преодолел мое вялое сопротивление.
— Мама дорогая. — Ахнула Набокова, увидев отек и синяк. Виктор Андреевич тем временем приложил ладонь к моему лбу.