«Не думаю, что Бюро должен руководить полицейский, — однажды сказал президент. — Полицейские слишком недалекие»[544]. Он был вынужден пойти против своей интуиции. Федеральному бюро расследований были нужны закон и порядок.
Никсон вылетел в Канзас-Сити, чтобы привести Келли к присяге и ввести в должность. Это было его первое появление на публике за месяц. «Я был потрясен ранами, оставленными Уотергейтским скандалом, которые были видны на лице президента»[545], — позднее написал Келли. Никсон был обеспокоен. Недавно он провозгласил, что не будет сотрудничать с сенатским расследованием. Его импичмент был предметом серьезного обсуждения в конгрессе. Он находился под следствием, начатым недавно назначенным прокурором Арчибальдом Коксом, который требовал, чтобы Никсон передал свои документы и досье. Обнаружение существования сделанных тайно в Белом доме записей разговоров произошло через неделю. Кокс тут же потребовал принести эти записи в суд. Никсон проигнорировал требование и в октябре уволил его. Министр юстиции Эллиот Ричардсон и его заместитель Билл Рукельсхаус не устояли под резкими критическими выпадами Никсона во время переворота, который тотчас стал известен как «массовая резня в субботний вечер».
«Я вспоминаю те дни, когда я едва справлялся с ситуацией», — написал Келли. Среди самых трудных проблем, вставших перед ним, был краткий двухстраничный доклад, который Рукельсхаус вручил ему в день вступления в должность и в котором были перечислены самые насущные проблемы, стоявшие перед ФБР. Во главе этого списка были юридические и нравственные проблемы, поднятые тайными разведывательными операциями ФБР, включая прослушивание телефонных разговоров, слежку и травлю американских «левых».
Келли был несведущ в вопросах тайной разведки. Он никогда не занимался несанкционированной деятельностью, не прослушивал телефонных разговоров людей, подозреваемых в шпионаже. Он даже никогда не слышал о COINTELPRO. «Методология этих программ была неизвестна мне, — писал он. — Это было для меня откровением». Как только он начал узнавать о самых секретных операциях ФБР, он понял, что должен держать их под контролем. «Это был тонкий и деликатный вопрос — отступление», — рассказывал он. Но он совершил это отступление.
5 декабря 1973 года он послал письменное предупреждение всем 8767 агентам Бюро. Он приказал им воздержаться от «следственных действий, которые могли ограничивать каким-либо образом права, гарантированные гражданам Конституцией». Он начал разбирать здание национальной безопасности, которое возвел Гувер. К тому моменту, когда это было сделано, ФБР на 94 процента прекратило свою внутреннюю разведывательную деятельность, стерло более 9 тысяч незаконченных дел из своих учетных книг, передало дела, связанные с национальной безопасностью, отделу криминальных расследований и переключило по крайней мере 645 агентов с охоты на радикалов на выслеживание обычных преступников.