-- Что здесь происходит?
Луч света метался по сторонам, освещая лица подходивших людей.
-- Взломщиков поймали. С вами только бандюг и ловить. Говорю им русским языком: "Заходи сзади и хватай". А ваш Модестович во весь голос как закричит: "Молодые люди, что вы тут делаете?" Они и бросились врассыпную. Одного только и поймали.
Мужчина пнул меня ногой.
-- Да вы что, ошалели? Женщину же бьете!
-- Кого?
С моей головы сдернули вязаную шапку и рывком подняли на ноги.
-- Да какая она баба? Кочерыжка бритая.
-- Ты полегче, Степан. Самосуд никогда до хорошего не доводил. На ней же места живого нет.
-- Самосуд, самосуд. Я посмотрю, что ты скажешь, когда увидишь, что они с твоим гаражом сотворили. На твоей машине точно живого места не осталось. Пойди, полюбуйся!
Мужчина скрипнул зубами, луч ручного фонарика запрыгал в сторону. Степан заломил мне руку за спину и поволок вслед за обладателем фонарика. Собравшаяся вокруг нас толпа наспех одетых мужчин, нестройно гомоня, отправилась вслед за нами.
За кучами мусора располагались гаражи, мне удалось их рассмотреть в неровном свете ручного фонаря.
-- А почему нет света? -- раздался чей-то робкий голос.
-- Эти... провода порезали, -- голос Степана срывался от возмущения.
-- Да, накуролесили...
-- Это у кого же рука только поднялась?
Постепенно возмущенные голоса стали крепчать, и я стала всерьез опасаться, что волна праведного народного гнева вскоре захлестнет меня с головой. Громче всех ругался Степан, не забывая при этом больно пинать меня в спину. Молчал только владелец раскуроченного гаражного бокса. Кто-то сумел соединить оборванные провода, вспыхнули фонари, установленные на стоянке, и в их свете можно было увидеть полную картину разрушения. Степан что-то сдавленно крикнул, сдавил мою шею и начал с остервенением трясти меня. Какие-то руки с силой разжали пальцы, сдавливавшие мое горло. Я перевела дух и смогла вздохнуть.
-- Угомонись, Степан, -- спокойно проговорил все тот же мрачный голос.
-- Ну, что вы за народ? Ты раскрой свои глаза, Максим, посмотри, что тут с твоей машиной сотворили. Их давить за это надо, давить, как клопов. Сколько раз я вам говорил: "Вышку надо поставить, и дедка из деревни выписать". Есть у меня один на примете. Крепкий такой дедок, ничего ему не будет. Посадить его на вышку с пулеметом, и ни одна сволочь не пройдет. А вы мне что на это ответили? Молчите теперь? Конечно, Семен плохой, Семен не понимает, а я дело говорил. Развели тут... Деревьев насажали, кустов. Я за ними аж в питомник ездил. Красота спасет мир. Философы липовые!