— Вы думаете, может, она вроде как имеет слабость к самолетам? — спросил Джеки Штраус, один из трех местных евреев, когда они с Харланом стояли бок о бок в мужском туалете, освобождая пространство в своих мочевых пузырях для очередной пинты пива и для продолжения общения с божественной Дариной Флорес.
— Бог ты мой, неужели вы прячете у себя никому не известный самолет? — спросил Харлан.
— Нет, я лишь подумал, что мог бы раздобыть один и предложить ей полетать на нем, посмотреть окрестности.
— Может, вам стоит вступить в клуб «Небесная миля»? — предложил Харлан.
— Я боюсь полетов, — признался Джеки. — Надеялся только, что мы сможем приятно посидеть в самолете, не взлетая с грешной земли.
— Джеки, простите, сколько вам лет?
— Скоро стукнет семьдесят два.
— Не забывайте, у вас слабое сердце. Любые приятные занятия с такой дамочкой могут вас прикончить.
— Понятно, но разве не чудесна такая смерть! В любом случае, если я выживу, меня прикончит женушка. Лучше уж я отдам концы в руках той чаровницы, чем доставлю моей Лоис удовольствие прибить меня после того до смерти.
В общем, компания бравых аборигенов вдосталь накормила Дарину Флорес как реальными историями, так и выдуманными байками, а она в свою очередь разнообразно подпитывала их воображение. Все наслаждались отличным вечером, за исключением Эрни Сколлея, который тогда не мог выпивать из-за приема лекарств, а потому заметил, что сама Дарина чуть пригубила водку с тоником, а ее улыбка едва касалась губ, не играя в потрясающих глазах, еще очаровательнее потемневших с приближением ночи, и что она давно перестала записывать и теперь только делала вид, что слушает, так же фальшиво, как улыбалась и выпивала.
Эрни эти игры надоели раньше, чем всем прочим. Извинившись, он удалился из бара. По пути к своему пикапу он увидел Эйприл Шмитт, владелицу другого местного мотеля — «Отпускной рай». Она стояла у входа в свою контору и курила с явно расстроенным видом. Насколько знал Эрни, Эйприл курила редко, и знание его основывалось на том, что они с удовольствием проводили вместе ночи, когда испытывали сходные сексуальные желания. Оба они любили одиночество, однако иногда им хотелось легкого общения. Эйприл курила только в плохом настроении, а Эрни предпочитал видеть ее в хорошем настроении, поскольку тогда она легче склонялась к любовным свиданиям, ведь заигрывания Дарины Флорес, пусть даже фальшивые, возбудили в нем тягу к женскому обществу.
— Что-то случилось, дорогая? — спросил он, приобняв Эйприл за талию, завершавшуюся округлостями изящных аппетитных ягодиц.