Наступила тишина.
Боров долго остывал после такого продолжительного монолога. Я не мешал ему и с бешеной скоростью прокручивал в уме вопросы, на которые надо было обязательно получить ответ.
Пусть Ротте выскажется.
Пусть его послушает его мой визави, укрывшийся в шкафу.
Пусть Крайзе запишет ответы борова.
Я первым нарушил тишину.
— Это серьезный разговор, Франц. Ты убедил меня, что занимаешься важным делом, однако непонятно, почему ты сам не можешь выудить у Хаусхофера необходимые тебе материалы? Насколько мне известно, ты защитил у него диссертацию.
— К сожалению, наши дороги разошлись. Мы крупно повздорили. Профессор почему‑то решил, если он когда‑то помог мне, то может считать меня своим преданным учеником. Я предан рейху, а не отдельному человеку, и эту границу никому не позволено переступать. Это размолвка связана с Гессом, тот был его верным последователем, но не будем развивать эту тему. При встрече с Хаусхофером пустишь слезу. Ты лучше других подходишь для этой цели. Профессор сентиментален. Можешь предложить ему выбор – свобода в обмен на письма. Можешь сыграть в оппозиционность режиму…
— Ни за что!! – воскликнул я.
Ротте хмыкнул.
— Не беспокойся. В этом деле замешаны такие высокие особы, что никому в голову не придет заинтересоваться твоей мнимой оппозиционностью.
— Майендорф в курсе?
— Это его идея привлечь тебя. Рейхсминистр, как говорят Советы, дал добро. Пора налаживать более тесные контакты между «Аненэрбе» и вермахтом.
После короткой паузы Ротте открыл карты.
— Несколько дней назад рейхсфюрер, докладывая о ходе следствия по делу июльских заговорщиков, упомянул о Хаусхофере – мол, этот выживший из ума профессор до сих пор ведет переписку с завзятым предателем Рудольфом Гессом. Фюрер своей гениальной мыслью сразу проник в самую суть. Он заявил, Рудольф не предатель… он никогда не изменил бы мне… этой перепиской следует обязательно заняться… может, мы что‑то упустили в смысле возможности перемирия на западе… Рудольф даже в английском плену не станет терять времени даром. Возможно, он посылает нам сигналы? Возможно, англичане опомнились и перед лицом большевистского потопа пытаются возобновить прерванные переговоры? Цензурные копии не могут вскрыть тайный смысл…
Одним словом, рейхсфюрер поставил задачу добыть эти письма, причем, сделать это надо деликатно, не привлекая внимания врагов рейха.
Ты вступил в большую игру, Алекс. Имей в виду, это большая ответственность, но только в этом случае перед тобой откроются невиданные перспективы, по сравнению с которыми твои потуги подключиться к какому‑нибудь выгодному дельцу, выглядят мелковато. Прозит!