« …Вопрос, кому идти на встречу, решился в последний момент. Алекс настаивал, чтобы именно он первым познакомился с неизвестным вербовщиком. Это дело касается нас с Магди, мне и толковать! Все равно для подстраховки мы оба надели одинаковые штатские костюмы и добились предельного сходства
Как сам понимаешь, приятель, мастерства в таких делах нам было не занимать.
Тревожный момент – незнакомец, о котором говорил Радке, оказался человеком опытным. Контрразведке за те несколько дней которые у нас были, так и не удалось идентифицировать его.
Все равно мы решили рискнуть».
« …Кафе, расположенное неподалеку от Александерплатц, обложили за час до назначенного срока.
Обложили плотно.
Я, Алекс и Трущев поджидали в машине, каждый следил за своим сектором. Для меня время в подобных случаях обычно останавливается – привычка! Не забудь, приятель, отметить этот факт в наших общих воспоминаниях. Напиши так: «Анатолий Закруткин как обычно держался непринужденно, с неподражаемым спокойствием. Начало большой игры он всегда ощущал нутром, поэтому вполне естественно, что он первым обнаружил объект».
Ну, и далее в том же духе…»
« …Я дернул Трущева за рукав.
— Это же Штромбах!!
Алекс вздрогнул…»
« …Штромбах вальяжной походкой двигался по улице.
Ничего не скажешь, этот вымогатель из вымогателей был красавец–мужчина!.. Правда, костюмчик дрянной, местами потертый, но такие пустяки никогда не мешали Августу выглядеть внушительно.
Не глядя на столики, выставленные на тротуаре, он миновал место назначенной встречи, прошел с десяток метров по направлению к автобусной остановке, устроился на скамейке и некоторое время, профессионально вентилируя окружающую местность, изучал газету. Наконец, поднялся и занял место за указанным столиком.
Сомнений не было – он явился на встречу.
Мы все трое помалкивали. У нас было несколько минут, чтобы принять решение. Все зависело от Трущева. Ему как никому другому была известна цена ошибки. Так бывает, дружище, когда одна малюсенькая ошибочка способна перечеркнуть годы беспорочной службы. Ему было чем рисковать. Три звезды на погонах – это в то время было очень даже немало.
Наконец я прочистил горло и спросил.
— Кто пойдет?
— Я, конечно, – встрепенулся Шеель.
Алекса никак нельзя было выпускать на негодяя. Только я сохранил присутствие духа и подготовился к встрече. Только мне Штромбах не сможет отказать в танце согласия. В моем присутствии он робел.
Трущев молчал.
Мне нестерпимо хотелось заглянуть Штромбаху в глаза – увидеть в них оторопь, ужас, желание раскаяться за все свои преступления.