— Их сведения исходили от таких серьезных информаторов как Шахт (кличка «Орион») и Людвиг фон Майендорф (кличка «Отто»).
Приведу сообщение с незначительными сокращениями:
« …
в середине мая. На совещании от фашистской партии и правительства присутствовали Геббельс, Гиммлер, Борман и Лей, от армии – Рундштедт и Кейтель, от промышленных кругов – Рехлинг и Порш. Была предпринята попытка устранения противоречий, возникших между этими кругами в результате поражений германской армии на Восточном фронте. Гитлер отсутствовал. По словам «Отто» у фюрера проблемы со здоровьем, однако «Орион» утверждает, что причина в нежелании участников встречи обсуждать с Гитлером важнейшие текущие проблемы внутриполитического положения, что косвенно подтверждает и перемена в настроении «Отто».
По утверждению «Ориона» участники совещания сумели прийти к взаимопониманию. Противоречия между Гиммлером и генералитетом пока устранены. Руководству армии в настоящий момент крайне важно иметь прочный и спокойный тыл. Гиммлер этого добился, поэтому в армии и промышленных кругах его ценят.
Меры в отношении Борова приняты. Операция «Ученик дьявола» развивается по намеченному плану. Приступаем к операции «Бабушкины сказки».
Первый»
На этом клип закрылся.
Следующий видеофайл был посвящен Алексу–Еско фон Шеелю.
На экране открылось знакомое мне помещение. Однажды мы уже собирались здесь втроем; то есть, они – Алекс–Еско и его alter ego Закруткин – там, я у монитора. С тех пор в комнате ничего не изменилось – те же нейтрально окрашенные стены, у дальней стены два кресла, между ними журнальный столик, на нем два стакана. Слева расположился Алекс–Еско.
Другое кресло пустовало.
Объектив, наплывая, подал его крупным планом.
Выдерживая паузу, Алекс–Еско фон Шеель пригубил из ближнего к нему стакана, затем поставил его на столик и поприветствовал меня. Я пожелал ему долгих лет. Шеель поблагодарил и предложил начать.
Я невольно глянул в сторону пустого кресла.
— Да, соавтор, – подтвердил барон, – уже не дождемся. Давай приступим, время‑то уходит. Впрочем, в случае необходимости, дружище, я буду обращаться к тебе и от имени Толика. Ты не удивляйся. Как бы я и есть Толик. Как бы братишка тоже участвует в беседе. Мне так легче. Не возражаешь?
— Нет, – ответил я виртуальному барону. – Трущев приучил меня терпимо относиться к вашим выкрутасам. Так что если сейчас живехонький–здоровехонький Анатолий Константинович войдет в комнату, я и глазом не моргну. Охотно поздороваюсь с ним и продолжу наматывать на ус ваши так называемые воспоминания.