— Бригадир, я ухожу. Мое место там.
Несколько человек звонили в участки в Ботасиге, на Тейбл-Вью и в Мейтланде. Приказывали развернуть блокпосты. Голоса их звучали громко и встревоженно. Кто-то на повышенных тонах беседовал с представителем компании «Телком», требовал предоставить сведения о телефонном звонке, поступившем в милнертонский участок.
— Вы не понимаете. Я не могу ждать до завтра…
Гриссел сообразил, что кое-что может сделать и сам. Вошел в список входящих вызовов и перезвонил Фаберу из ОЭКС.
— Сначала вам придется поехать в Милнертон. Там застрелили еще одного.
— Соломон?
— Мы думаем, да.
— Куда ехать?
Он продиктовал адрес. Фабер сказал, что они уже едут, и отключился.
Гриссел еще немного постоял, присматриваясь и прислушиваясь, испытывая смутное желание принять участие во всем сразу. Его захватило привычное волнение, предвкушение погони. Цель почти осязаема!
Он понимал, что время не ждет. Он должен форсировать события. Нельзя позволить Соломону выстрелить снова.
Он ушел с работы только в четверть одиннадцатого. Констебль Эррол Матхейс скончался от ран в милнертонской клинике — внутреннее кровотечение и повреждения внутренних органов оказались слишком серьезными. С блокпостами они опоздали, стрелку удалось уйти. Гриссел понял, что сегодня ничего уже сделать невозможно.
Он позвонил Алексе с дороги. Она подошла к телефону сама и сразу спросила:
— Как дела? — Он вздохнул с облегчением, услышав ее трезвый голос.
— Не очень хорошо. Я еду к тебе.
— Тогда я передам Элле, что она может ложиться спать.
— Я скоро приеду.
Когда через двадцать минут он остановился у ее дома, на веранде зажегся свет. Алекса распахнула дверь и остановилась на пороге.
— Ты устал, — сказала она и поцеловала его в щеку. — Я подогреваю тебе пиццу. Ее заказала Элла.
Бенни заметил, какое у нее усталое, одутловатое лицо. Лоб в испарине… Он прекрасно понимал, как ей сейчас трудно. И невольно вспомнил похожую на Алексу красавицу, безупречную и безмятежную Аннемари ван Эден. Сердце у него сжалось от нежности к Алексе.
— Я очень горжусь тобой, — сказал он, входя и закрывая за собой дверь.
Она ссутулила плечи, как будто у нее больше не осталось сил, и горько заплакала. Бенни крепко обнял ее. Она прижалась к нему.
Они долго стояли так, пока она не успокоилась.
Он старался ни в чем не обмануть ее ожиданий. Поедая пиццу и запивая ее апельсиновым соком, он рассказывал, как у него прошел день.
Алекса смеялась, слушая про Скелета Бошиго и чудака Лена де Бера. Когда Бенни описывал поместье Генри ван Эдена, она едва заметно улыбнулась и качнула головой. Потом он перешел к рассказу об Эгане Рохе, и она стала слушать внимательнее, часто кивая.