Как положено, встретили Новый год шампанским (кстати, терпеть его не могу), уложили мальчишек, а сами устроились перед теликом. Возле меня была бутылочка «Армянского», у Аленки — какое-то вино. В общем, семейная идиллия! И вот смотрим мы по ящику какую-то муть, и вдруг ни с того ни сего, повернувшись к Аленке, я спрашиваю:
— Как ты думаешь, а где сейчас может быть Валерия? — и тут же похолодел: впервые ее имя прозвучало в нашей квартире, причем совершенно неожиданно. Ведь еще за пять секунд до этого я не только спрашивать не собирался, но и не думал об этом. А сейчас будто за веревочку кто-то дернул…
Аленка несколько удивленно глянула на меня и довольно безразлично ответила:
— А кто ж может это сказать? Никто! Только она сама!
После этого мы с Аленой посидели еще с часок и стали готовиться ко сну, причем я все это время мучился: почему я вдруг спросил, почему?
И вот, когда мы были уже в спальне и готовились нырнуть под одеялко — был уже как-никак третий час ночи, — раздался звонок в дверь! Мы переглянулись.
— Открою? — почему-то шепотом спросил я. Аленка молча кивнула и стала надевать только что снятый халат.
В общем, когда я подходил к двери, был уверен: там, за дверью, — Валерия!
* * *
Дмитрий снова замолк и, откинувшись на стенку купе, бездумно стал смотреть в совершенно темное окно, где далеко-далеко мерцали слабенькие огоньки какой-то деревушки. Потом, оторвав взгляд от окна, он тихо сказал:
— В общем, предчувствия меня не подвели! Это и в самом деле была Валерия! Она стояла на площадке с огромным букетом цветов и, глянув мне в глаза, тихо сказала:
— Здравствуй! Ты меня звал…
И это был не вопрос — это было утверждение! Тут в коридор выбежала Аленка, и все вокруг завертелось: охи и ахи, звонкие поцелуи, вопросы без ответов, смех… А я стоял посреди коридора, как мешающий всем предмет мебели.
В общем, внезапное появление Валерии повлекло вторую волну празднования, которое длилось еще пару часов и только к пяти утра стало угасать.
Когда женщины убрали со стола и мы с Аленой уже откровенно зевали, Валерия же, наоборот, стала напряженной, довольно нервно прошлась по комнате и сказала:
— Алена, Дима, уделите мне еще десяток минут: я хочу вам наконец все рассказать! Я больше молчать не могу… я для этого и приехала.
Потом она села за стол как раз напротив нас и уже решительно, в духе прежней Валерии, начала:
— Понимаете, у меня никогда не было семьи, не было своего дома. Мои родители погибли, когда мне и полгода не было. В 14 лет меня нашел дедушка — ты его видел, Митя, но он на семью никак не тянул.