Никто не преследовал меня, никто не пытался убить, никто не звонил по ночам и не дышал в трубку. Постепенно я пришла в себя и перестала вставлять нитку между входной дверью и косяком, чтобы определить, не было ли в моем доме непрошеных гостей, пока я на работе; заглядывать под кровать, в шкафы и кладовки и выстраивать пирамиду из тазов и кастрюль перед той же входной дверью по ночам, чтобы громыхнуло… в случае чего. И почту из почтового ящика я уже брала без опасения обнаружить там письмо убийцы. История убийств… не забылась, нет, но отодвинулась, и мне уже казались просто глупыми мои недавние страхи. Наверное, убийца понял, что я не представляю для него ни малейшей опасности…
Никто из моих новых знакомых ни разу не позвонил мне: ни следователь Леонид Максимович, ни его подчиненный, Коля Астахов… А ведь могли бы сообщить, как идет следствие и арестован ли убийца! Ведь они не могут не понимать, что… что пока он на свободе, существует угроза… для меня. Позвонить, как коллеге…
И друг любезный Юрий Алексеевич исчез, как утренний туман. А ведь он сделал мне предложение! Неужели это была его очередная дурацкая шутка? Так далеко он еще не заходил. Неужели он до сих пор на Мальте? Набирается благородного рыцарского духа, гуляет по Ла Валетте в белых брюках, с тросточкой. Пьет вино в уличных кафешках… Возможно, не один, вот и Галка сказала, что Вероника — красотка, и если она положила на него глаз, то… Да ладно! Не очень-то и хотелось!
Даже грубиян Ситников, обозвавший меня уродиной… Я вспоминаю, как он притянул меня к себе, как вытирал слезы своим носовым платком…
Даже Леша Добродеев, который сыпал комплиментами, целовал руки и обещал написать про меня статью! И называл амазонкой!
Никто! Никому я не была нужна, впору заплакать…
В таком настроении я пребывала в канун Нового года…
…И наступило наконец тридцать первое декабря. В «Королевской охоте», по традиции, новогодний утренник. Пришли охотники с женами и детьми. Наряженные, красивые. Поздравления, поцелуи, пожелания — радостей, успехов, денег, счастья, удачи! Шампанское рекой! Мое любимое «Asti Spumante» — хмельное и сладкое. Посмеялись, пошумели и разбежались по домам. Звали меня. Я соврала, что меня уже пригласили… друзья. Сдала контору под охрану и побрела домой через шумную ликующую толпу. Падал снег, в витринах сияли елки…
Дома меня встретил соскучившийся Купер. Мы перекусили, и я включила телевизор. От нечего делать. В семь зазвонил телефон.
— Екатерина Васильевна, добрый вечер! — услышала я бодрый голос Кузнецова. — Вы что, под домашним арестом? Звонил несколько раз на работу, говорят, вышла. Конспираторы!