— Лудеки знают о моем приезде?
— Да. Только ты не волнуйся. Они не будут сплетничать. Мы же оба не хотим, чтобы твоя новая жена узнала о том, что ты нанес визит своей прежней жене.
— Не хотим. И давай не будем о ней говорить.
Теперь, когда он опять был с Вероникой, его жизнь с Луизой казалась ему нереальной, призрачной, хотя он не мог подавить в себе ощущение вины перед ней. Что он наделал? Что они все наделали? Как же выкрутиться из создавшейся ситуации, не причинив никому горя?
— Прекрасно, — отозвалась Вероника. — Я не хочу говорить о ней. Даже думать о ней не хочу.
И она повернула не к дому, а в другую сторону, на дорогу, которая вела в горы.
— Куда мы едем? — Майкл ничего не понимал.
— Оживлять нашу любовь на природе. Там, где ветер унесет прочь воспоминания последнего года.
Машина выехала на открытое место, где рос только тамариск, погнутый и искривленный ветром.
Вероника остановилась и повела Майкла по крутой узкой тропинке вниз.
— А здесь не опасно?
Не зная дороги, Майкл то и дело спотыкался о камни.
— Конечно же, безопасно. — Веронике приходилось кричать, потому что море заглушало все звуки. Она остановилась возле огромного менгира, которыми славна Бретань. — Вот. — Она увлекла Майкла за собой. — Здесь мы укрыты тамариском и менгиром. Мое любимое место. — Она обняла его за шею и поцеловала в губы. Когда она оторвалась от него, Майкл увидел в ее глазах слезы. — Я так долго тебя ждала. Так долго.
Когда Майкл лег на нее, ему показалось, что время повернулось вспять. Нет, он вспомнил не о том времени, когда они были вместе, а о том, когда появились первые семена опасности. На мгновение он испугался, и море, гудевшее внизу, показалось ему чудовищем, готовым поглотить их обоих. Но потом он забыл о нем. Его вновь, как всегда, заколдовали крепкие маленькие груди Вероники, ее узкие бедра. Раздевая друг друга между поцелуями, они льнули друг к другу, словно их притягивала неодолимая магнетическая сила. Море, небо и ветер стали свидетелями их нового единения. Майкл забыл обо всем, кроме любимого тела Вероники, он уже не контролировал себя и неожиданно услышал свой крик, торжествующий вопль наслаждения. В наслаждении они стали одним существом, словно созданные друг для друга две половинки одного целого.
Потом они лежали, тесно прижавшись друг к другу.
— Вероника, я люблю тебя.
— Знаю. — Она улыбнулась. — Ты всегда будешь меня любить.