Таре уже исполнилось полтора года. Теперь она, хоть и неуверенно, шествовала сама на своих толстых ножках. А на Рождество еще лежала на коленях у Луизы. Сама того не зная, Тара перевернула жизнь Луизы, пробудила в ней желания, бросившие ее в объятия Майкла и в ту жизнь, которая теперь открывалась перед ней.
Машина Роберта Лакруа показалась почти тотчас же, и из нее вышла Бетти, ведя на поводке Мистера Пуха, который, почуяв свободу, не желал вести себя смирно.
— Ее пора сажать на горшок, — сказала Бетти, глядя на маленькую Тару.
— Посадим скоро, — ответила Евгения.
— Я сажала Гордона и Луизу чуть ли не с самого рождения.
— Теперь ты понимаешь, почему мы немножко ненормальные? — усмехнулся Гордон.
Евгения рассмеялась:
— Бедняжка.
Она совсем не боялась Бетти и делала со своими детьми то, что сама считала разумным и полезным. Она давала им почти полную свободу, не позволяя себе что-то навязывать им. В результате они росли счастливыми и уверенными в себе.
Луиза принялась размышлять о том, какой она будет матерью, и решила, что лучше всего быть любящей матерью, а остальное приложится.
— Это я пригласила Роберта, — сказала Бетти. — У него сегодня нет дежурства. Заодно он прокатил меня.
Роберт отправился помогать Дику с одеялами и корзинками для пикника, который решено было устроить на берегу маленькой речки, что протекала в дальнем конце парка.
— Я там поставил сети, чтобы дети не заплывали на опасные участки, — сказал Дик.
Сбросив одежду, малышня со смехом и криками плескалась в воде под бдительным присмотром бабушки и родителей, а Луиза уселась в тени. Рядом с ней расположился Роберт. Даже Мистер Пух, ленивейшее на свете существо, поплавал немного, прежде чем улечься на солнышке.
— Вам не скучно?
Луиза с любопытством смотрела на жующего травинку Роберта. Она уже успела хорошо узнать его. Фамилия Лакруа была одной из самых знаменитых среди невропатологов. Он работал в больнице в Винчестере, но еще занимался научными исследованиями и довольно часто бывал в Лондоне и за рубежом со своими докладами. И при этом он оставался на редкость скромным человеком. И одиноким, думала Луиза.
Глаза у него сияли, когда он улыбался, и Луиза только теперь разглядела, какие они ясные и лучистые, словно лесные озера. Каждый раз, когда она видела его, она открывала в нем что-то новое и даже сама не заметила, как он сделался ее самым близким и надежным другом.
— Мне нравится, когда дети шумят. Тогда я понимаю, что должен был сам завести семью.
— Почему же вы этого не сделали?
— Некогда было. Медицина захватила меня целиком. Будь мои родители живы, я, наверное, вырос бы другим. Но, кроме Вероники, у меня никого нет.