— Здравствуйте. Меня зовут Всеслав Андреевич Одинцов. С сегодняшнего дня я новый владелец «Еженедельных новостей» — с ходу начал, как выяснилось, новоиспеченный хозяин газеты, потом сделал небольшую паузу, чтобы, не улыбнувшись, внимательно просканировать нас глазами, — В вашей работе пока ничего не изменится, будете продолжать трудиться под руководством Эмилии. Сейчас я предлагаю обсудить возможные изменения в концепции газеты и познакомиться. Итак…
Ну, ничего себе, на планерку пришли! И ведь даже не предупредили, поставили перед фактом и все!
А он ничего так, симпатичный. Но лицо высокомерное. Впрочем, я бы удивилась, если бы было иначе — он не может в первый день не смотреть на нас свысока. Допустит сейчас с нами мягкость, так потом не успеет оглянуться, как вся редакция заберется ему на шею. Вот и сидит он весь такой твердый. Собранный. Недовольный. Серо-голубые глазища прям сверлят, а не глядят. Только пасмурный какой-то… Утро с таким каменным лицом лучше не начинать.
Черт! Черт! Черт! Что-то неуловимо знакомое… Конечно, же! Это же сын Андрея Одинцова. И мой несостоявшийся жених. Я ведь даже заметить не успела, как после того конфликта прошло уже почти два года…
— Я вас услышала, — откинувшись в кресле, я приложила тыльную сторону ладони ко лбу в слабой надежде, что у меня на самом деле жар и этот разговор просто мне привиделся в бреду, — Мне все это не интересно, я в этом участвовать не буду.
Эта фраза предназначалась сидящим напротив меня отцу и его другу и партнеру по бизнесу Андрею Одинцову, который возглавлял оборонную систему страны и являлся владельцем нескольких крупных компаний. Хотя сейчас держать оборону пришлось мне.
— Ты оказываешься?! Но почему?! — папа хмурился и явно был недоволен.
— Хотя бы потому, что вы так и не назвали ни одной разумной причины, чтобы я могла согласиться. А ведь я хочу жить. И жить хорошо! Весело! В свое удовольствие! Мне больше нравиться идея самой выбирать, с кем и в каком качестве общаться, а не чахнуть от того, что почему-то вынуждена жить рядом с чужим мужчиной и жаловаться врачам на рано расшатанную нервную систему.
Верховский посмотрел на меня с удивлением, на мгновение мне даже показалось, что я смогла его убедить. Но, увы…
— Я бы не советовал тебе продолжать разговор именно так, — на миг его лицо показалось мне совершенно чужим, незнакомым.
— А я не слушаюсь советов, которые мне не нужны! И не вижу никакого смысла продолжать обсуждать эту тему, — мне не осталось не следа прежних ярости или бешенства, о себе давала знать лишь усталость, — Надеюсь, что не обижу вас, если попрошу оставить меня? Я хочу побыть в одиночестве — видимо, это утро не создано для компании.