– Ну что, какие планы на завтра? – спросил Чигирев, глядя в дощатый потолок.
– Ходим, смотрим, – отозвался Крапивин. – Нам нужно собрать как можно больше информации, прежде чем приступать к активным действиям. Пока поддерживаем легенду: мы – вернувшиеся из Сибири служилые люди. Денег у нас достаточно, но новой службе будем рады. Желательно в Москве и при родовитом боярине. Потолкаемся на базаре, походим по лавкам.
– Ясно, – кивнул Чигирев. – Интересно это будет, увидеть быт настоящей средневековой Москвы.
– Ты лучше помни, что мы тут как на минном поле, – вступил в разговор Басов. – Любая ошибка – и нам хана.
– А не пройтись ли нам сейчас по той Москве? – заметил Крапивин. – Чего время терять?
– Темнеет, – подал голос из своего угла Чигирев. – Ночью здесь запрещено без дела ходить. Дозоры останавливают.
– Прямо как в зоне боевых действий, – фыркнул Крапивин. – Войны‑то вроде нет.
– А здесь всегда война и вся страна – зона боевых действий, – усмехнулся Чигирев. – Это у нас, если одно государство на другое нападает – событие. А здесь набеги крымских татар такое же регулярное явление, как прилет грачей весной. Некоторые отряды до самой Москвы прорываются. А как разбойники озоруют, это вы и сами уже видели. Времена неспокойные. И это еще семечки по сравнению с тем, что вскоре начнется.
– А что начнется? – спросил Басов.
– Ну, я же рассказывал, – с легкой обидой в голосе проговорил историк. – Тысяча шестьсот первый год будет неурожайным. Но запасов зерна еще хватит. А вот уже в шестьсот втором и шестьсот третьем придет настоящий голод. Правительство будет принимать отчаянные меры, чтобы накормить людей и сбить цены. Но цена на хлеб всё равно подскочит в двадцать пять раз, а по всей стране будут свирепствовать банды разбойников. Ситуацию удастся стабилизировать только к тысяча шестьсот четвертому году. Но тут в пределы Московского государства вторгнется войско самозванца. Потом еще чуть меньше года относительно спокойной жизни – и такая кровавая баня начнется, что нашим дедам и в Гражданскую войну не снилось.
– Хочется предотвратить? – не спросил, а скорее, сказал Басов.
– Хочется, – честно признался Чигирев. – Вы же видели этих людей. Неужели у вас не возникло желание спасти их?
– А как?
– Это зависит от того года, в котором мы оказались, – ответил историк. – Жаль, что и Ефим не смог нам ничего подсказать. Хуже всего, если в шестисотом.
– Почему? – быстро спросил Басов.
Историк запнулся и замолчал, будто сказал что‑то лишнее.
– Давай рассуждать логически, – словно не заметив этого, вступил в разговор Крапивин. – Ты нам говорил, что в шестисотом Романовы подверглись опале. И ты же нам говорил, что Борис Годунов, в отличие от Ивана Грозного, казнить невинных был не склонен. Значит, был заговор Романовых против Бориса.