И Владимир, слышавший уже об этой клятве от варяжских купцов, появлявшихся в Переяславле, внимательно следовал за рассказом.
— Вильгельм велел поставить в церкви небольшой ковчег и прикрыть его парчовой пеленой, чтобы отец не видел, над чем будет произносить клятву. Ему представлялось, что в ковчеге лежит что-нибудь вроде берцовой кости малопочитаемого святого. Ведь сколько всяких святынь продают жадные до денег бродячие монахи!
— Святые различествуют в своей святости, — сказал Мономах.
— Что из того?
— Греческий царь прислал нам в золотом сосуде перст Иоанна Крестителя. Великое сокровище!
— Иоанна Крестителя! Это совсем другое дело. А отец думал, что под пеленой покоятся останки епископа, который мог по ошибке попасть в святые.
— Разве бывает так?
— Монахи способны и не на такие штуки, чтобы увеличить монастырские доходы.
— Грешно говорить такое.
— Ты доверчивый человек, а я многое увидела, пока попала в твою страну. Но продолжу о своем отце. Видимо, он предчувствовал нечто и вострепетал, когда простер над ковчегом руку и произносил клятву. И тогда Вильгельм с улыбкой на устах отнял пелену…
Владимир приподнялся на локте, чтобы лучше слушать.
— В неприметном по виду ковчеге были собраны все святыни Нормандии. В нем лежал гвоздь, которым была пронзена на кресте десница Христа. Еще волос из бороды апостола Петра. И многие другие святые реликвии.
— Страшная кара может постигнуть человека, который нарушит крестное целование, — опять вздохнул Владимир.
— Отец тоже ужаснулся. Но Вильгельм отпустил его в Англию.
— В чем же поклялся твой отец?
— Что будет помогать Вильгельму в его домогательствах на английскую корону. Кроме того, он обещал выдать свою сестру за нормандского графа, а сам жениться на дочери герцога.
— Как же поступил твой отец, когда настала пора исполнить клятву?
— Он ответил так? «Я обещал дать тебе то, что мне не принадлежит, потому что корона — достояние всей английской знати. Ты требовал, чтобы я выдал свою сестру за верного тебе нормандца… Но она умерла. Что же, прикажешь послать в Нормандию ее труп?»
Мономаху рассказывали и об этом корыстолюбивые варяжские купцы — о смерти благочестивого короля на туманном острове и о нарушенной клятве. Они говорили, что этот нарушитель своего слова правил непродолжительное время, победил Гаральда Жестокого, но сам погиб в битве, когда остров был завоеван нормандским герцогом. Но тогда он не знал, что погиб отец его будущей супруги.
Умственный взор Мономаха проникал далеко за бревенчатые стены горницы, и на ум ему приходили печальные мысли, когда он слушал жену. Как трудно для человека достигнуть душевного спокойствия, если он обуреваем жаждой власти и богатства. Какая польза для души в славе, полученной на кровавых полях сражений? Она как дым. Хвала завоевателю — как хвала разбойнику. Ну, а сам он, что искал он на берегах Дона — недолговечной славы или покоя для золотых нив Киевской земли? Гита скорбно рассказывала о страшной участи своего отца, и Мономах внимал ей с нежностью.