Но даже сейчас Полина не нашлась что сказать. А Елена Феликсовна уже вовсю бесновалась:
– Хороший способ замаскировать свои махинации – утверждать, будто рисунок нашелся. А что скажешь теперь, когда рисунок тю-тю?
Перекрывая торжествующий смех, Полина спросила:
– Откуда вам известно, что рисунок тю-тю?
Смех Еремкиной переквалифицировался в кашель, но и тот постепенно затих. Лицо ее выражало оторопь.
– С чего вы взяли, что рисунок снова пропал? – перефразировала Полина свой вопрос.
– Я не говорила такого, – быстро ответила Еремкина.
– Но вы же сказали: рисунок – тю-тю.
– Когда? – живо поинтересовалась Елена Феликсовна. – Я этого не говорила. Тебе послышалось. Просто я хотела сказать, что может быть еще хуже, если ты не оставишь в покое Алексея Григорьевича. Он ничем не может тебе помочь. Разбирайся со своими махинациями сама, а нас в это дело не путай.
– А кто вам сказал, что я прошу у него помощи? Наверное, тот, кто сообщил, что рисунок тю-тю?
– Что за разборки? – В кабинет вошла Рита. – Ваш голос, Елена Феликсовна, слышно в другом конце коридора. Как будто ножом по стеклу. Редкий тембр. А главное – узнаваемый.
– Не говори глупостей, Рита, – пробормотала Еремкина и, выпрямив спину, подтянула обвислый живот. – Мы говорили как две интеллигентные женщины.
– Я так и поняла, когда вы кричали про чужих мужиков. О ком конкретно шла речь?
Еремкина не стала отвечать на этот вопрос, она покинула кабинет, как бесславное поле битвы.
– Не вовремя ты, – выпалила Полина и спохватилась: – Прости, я не то имела в виду.
Ей подумалось, что, появись Рита чуть позже, она добилась бы от Елены Феликсовны признания. Но, как бы то ни было, теперь ей известно: Еремкина знает больше, чем предполагалось, и может быть причастна к преступлениям.
– Ну, прости, – искренне огорчилась Рита. – Я не могла допустить, чтобы эта тварь здесь бесчинствовала. Думаешь, она только тебе предъявляет такие претензии?
Полина встала с кресла и обняла подругу.
– Одна ты все понимаешь… Если бы ты знала, как мне сейчас тяжело.
– Если это из-за Еремкиной – то зря. Они с Кириченко – парочка вроде кота Базилио и лисы Алисы. Короче, какое небо голубое. Эти двое всегда в поиске. И чем мутней водоем – тем крупнее у них рыба.
Елена Феликсовна бежала по коридору, не чуя под собой ног. Казалось, она летела на воздушной подушке, где между подошвами старомодных туфель и полом оставалось около двадцати сантиметров. К счастью, на ее пути никто не встретился. В противном случае затоптала бы или, зацепив, потащила бы за собой.
– Алексей… – промолвила она низким грудным голосом, заскочив в кабинет Кириченко.