– Что? – кричит Джонни. – Что ты об этом знаешь?
– Она знает, что мы давно спим вместе, – говорит Пакстон и злорадно улыбается. Он роет могилу нашей дружбе, причем прекрасно понимает это и наслаждается ситуацией.
– Пакс… Не надо… – бормочет Мара и, спотыкаясь, направляется к нему.
Взгляд Джонни становится холодным, как лед.
– Что ты знаешь?!
Я хватаю его за руку и тяну к себе.
– Пожалуйста, Джонни. Послушай меня, – шепчу я. – Она думает, что любит его.
– Как ты могла не сказать мне?
Мне страшно отвечать.
– Она заставила меня дать обещание.
– Она ребенок.
Я качаю головой:
– Я пыталась…
– Кейт не простила бы тебе этого. – Джонни точно знает, что эти слова словно сдирают с меня кожу. Услышав мой стон, он поворачивается к дочери.
Мара уже на ногах, держится за Пакстона, словно боится упасть без его поддержки. Теперь я вижу, что в брови у нее продето колечко, а в волосах фиолетовые пряди. Она натягивает джинсы, подбирает с пола грязную куртку.
– Мне надоело притворяться такой, какой вы меня хотите видеть, – говорит Мара. Из глаз ее текут слезы, и она раздраженно смахивает их. – Я бросаю колледж и уезжаю отсюда к черту. Я хочу жить своей жизнью. – Надевая туфли, она вся дрожит. Мне видно даже отсюда.
Пакстон одобрительно кивает.
– Это разбило бы твоей маме сердце. – Таким злым я Джонни еще не видела.
Мара пристально смотрит на него.
– Она умерла.
– Идем, Мара, – говорит Пакстон. – Пора убираться отсюда.
– Не уходи, – шепчу я. – Он погубит тебя.
Мара поворачивается. Ноги ее не держат, и она натыкается на стену.
– Ты говорила, что каждой девушке раз в жизни нужен поэт. Я думала, ты понимаешь. Несмотря на всю эту чушь вроде «я могу только любить тебя».
– Что она сказала? – кричит Джонни. – Девушке нужен поэт? Господи, ради…
– Он тебя погубит, – повторяю я. – Вот что нужно было тебе сказать.
– Да. – Лицо Мары становится жестким. – Расскажи мне о любви, Талли. Ты ведь так много о ней знаешь.
– Она – нет, но я знаю. – Джонни обращается к Маре. – И ты тоже. Твоя мама не хотела бы видеть тебя рядом с этим парнем.
Глаза Мары становятся безжизненными и пустыми.
– Не вмешивай ее сюда.
– Ты едешь домой, немедленно, – говорит Джонни. – Или…
– Или что? Могу вообще домой не возвращаться? – огрызается Мара.
У Джонни такой вид, словно почва уходит у него из-под ног. Но я вижу, как он зол.
– Мара…
Она поворачивается к Пакстону:
– Забери меня отсюда.
Я задыхаюсь. Неужели все так быстро закончилось? Я слышу, как захлопывается дверь, и поворачиваюсь к Джонни.
– Пожалуйста, Джонни…
– Не надо. Ты знала, что она спит с… этим типом. – Голос у него дрожит. – Не понимаю, какого черта Кейт терпела тебя столько лет. Одно я знаю точно: хватит. Это твоя вина. Больше не смей приближаться к моей семье.