– Если будешь хорошей девочкой, мы тебе поможем, – сказал он.
Я ему не верила. Повернувшись к маме, я стала умолять ее забрать меня домой, обещала, что буду хорошей.
Потом я опустилась перед ней на колени, стала кричать. Говорила, что не хотела этого делать, что мне стыдно.
– Видите? – Мать повернулась к врачу. –
Видите?
Я не могла заставить ее понять, как мне стыдно и страшно, и я снова громко кричала и плакала. Я понимала, что это плохо, неправильно. Потом я упала, ударившись головой о деревянный подлокотник кресла, на котором она сидела.
Потом услышала громкий голос матери:
– Остановите ее!
Потом кто-то подбежал ко мне сзади и схватил.
Очнувшись – не знаю, сколько времени прошло, – я обнаружила, что лежу на кровати, а мои руки и ноги привязаны так крепко, что невозможно пошевелиться.
В поле зрения начали появляться люди в белых халатах – они будто выпрыгивали откуда-то, словно мишени в тире на ярмарке. Я помню, что хотела закричать и даже пыталась, но ничего не выходило. Они что-то делали со мной и вокруг меня, но на меня даже не смотрели.
Я услышала, как что-то катится по полу и повернула голову – оказывается, я могла это сделать, хоть и с усилием. Медсестра – потом я узнала, что ее зовут Хелен, – вкатила к комнату какой-то аппарат и придвинула к кровати.
Кто-то прикоснулся ко мне, стал смазывать виски чем-то холодным и липким. Я отвернулась и услышала голос: «Черт», а потом чьи-то пальцы ухватили меня за волосы.
Хелен наклонилась ко мне так близко, что я видела черные волоски у нее в ноздрях.
– Не бойся. Это быстро.
Я почувствовала, как по щекам текут слезы. Даже малая толика доброты вызывала у меня слезы.
Потом вошел врач, лицо надутое, нос торчит. Не говоря ни слова, он наклонился надо мной и приложил к моей голове холодные металлические пластины. Они были похожи на два ледяных круга, одновременно холодные и обжигающие, и я запела.
Запела.
О чем я, черт возьми, думала? Неудивительно, что они считали меня сумасшедшей. Я лежала там, плакала и распевала во все горло: «Рок круглые сутки».
Врач застегнул на моей голове ремешок. Я хотела сказать ему, что он пугает меня, делает мне больно, но продолжала петь – просто не могла остановиться. Он сунул что-то мне в рот, и я умолкла.
Все отошли от меня, и я подумала: «Бомба! Они привязали бомбу к моей голове, и я сейчас взорвусь». Я пыталась выплюнуть ту штуку изо рта, а потом…
Описать это невозможно. Теперь я знаю, что через меня пропустили электрический разряд. Я дергалась, как тряпичная кукла, и описалась. В ушах звенело – пронзительно, на высокой ноте. Я думала, что у меня крошатся кости. Когда наконец все закончилось, я безжизненно обмякла на кровати, чувствуя себя почти мертвой. До меня донесся тихий звук падающих капель – это моя моча стекала на пол.