Мальчишки начали преследовать меня, но я не обращала на них внимания. Мне были не нужны ребята, которых привлекали такие девочки, как я. Я бродила по школьным коридорам, высматривая
его.
Я и сама чувствовала, что меняюсь. Как будто я разобрала себя на части и собрала из них тот образ, который, по моему мнению, должен был понравиться Рафаэлю. Это было похоже на безумие – черт возьми, должно быть, я и вправду сошла тогда с ума, – но сама себе я казалась нормальной. Нормальнее, чем была все последние годы.
Отец пристально наблюдал за мной. Я чувствовала его испытующий взгляд, но уже не съеживалась под ним. Влюбленность вдохнула в меня новые силы. Я помню один ужин, когда мы сидели за столом, облицованным зеленым в желтую крапинку пластиком, и ели приготовленные матерью гренки с сыром, дольками помидоров и маленькими колбасками. Во время еды отец не расставался с сигаретой – чередовал затяжки с путешествием вилки ко рту. Речь у него получалась прерывистой, похожей на пулеметные очереди.
Мать заполняла болтовней каждую паузу, словно желала показать, какие мы дружные и довольные жизнью. Когда она говорила что-нибудь не то – например, спрашивала про мою новую прическу, – отец ударял кулаком по столу, так что звенели белые небьющиеся тарелки, последнее приобретение матери.
– Не поощряй ее, – шипел он. –
Она и так похожа на шлюху.
«А тебе нравится, правда?» – чуть было не сказала я, но сама мысль об этом испугала меня так сильно, что я вскочила. Одно неверное слово, и я снова окажусь в психушке. Даже желание говорить внушало мне ужас.
Я опустила голову и принялась убирать со стола, а когда тарелки были вымыты, то промямлила что-то о домашних заданиях, бросилась к себе в комнату и захлопнула дверь.
Не помню, сколько это продолжалось – надежды, ожидание, поиски. Не меньше двух недель, а может, больше. И однажды, когда я открывала свой шкафчик, вдруг услышала его голос:
– Я искал тебя.
Я замерла, во рту у меня вмиг пересохло. Медленно – так медленно я еще никогда не двигалась – я повернулась и увидела, что он стоит совсем близко, возвышаясь надо мной.
– Ты меня искал?
– А ты искала меня. Признайся.
– О-откуда ты знаешь?
В ответ на мой вопрос он придвинулся еще ближе. Черная кожаная куртка на нем скрипнула – он медленно поднял руку и одним пальцем завел прядь волос мне за ухо. От его прикосновения меня обдало жаром. Как будто кто-то увидел меня впервые. До этой секунды я и не осознавала, как страдаю от своей незаметности. Мне хотелось, чтобы меня видели. Более того, я жаждала его прикосновений, и это желание наполняло меня ужасом. Все, что я знала о сексе, – это боль и унижение.