– Значит, мы ждем, – сказал отец.
– Ждем, – кивнул доктор Бивен.
Когда Мара посмотрела на часы, то увидела, как движутся тонкие черные стрелки, отсчитывая минуты.
Она слышала, как взрослые перешептываются у нее за спиной и резко повернулась к ним:
– Что?
Отец шагнул к ней. Протянул руку и больно сжал ее пальцы. Мара поняла, что дело плохо.
– Думаешь, Талли умрет? – спросила она.
Он вздохнул, и этот вздох был таким печальным, что Мара с трудом сдержала слезы.
– Я не знаю.
Она вдруг почувствовала, что рука отца – это спасательный трос. Как могла она забыть, что отец всю жизнь был для нее опорой? Всегда, даже в те времена, когда Мара ссорилась с матерью.
– Она очнется. – Мара пыталась убедить саму себя. Ее мать часто повторяла: «Не теряй веры, пока это возможно, а потом тоже продолжай верить». Но мама умерла. – Значит, мы просто ждем?
Отец кивнул.
– Я отведу мальчиков и дедушку пообедать. Ты же знаешь, что Уильяму нужно есть каждый час – иначе катастрофа. Ты голодна?
Мара покачала головой.
– Мы с Дороти пойдем выпьем кофе, – сказала Марджи, подходя к Маре. – Последние несколько часов были тяжелыми. Хочешь с нами? Выпьешь горячий шоколад.
– Я останусь с Талли, – ответила Мара.
После того как все ушли, она долго стояла у кровати крестной, облокотившись о спинку. Картины прошлого всплывали одна за другой, выстраивались в ряд. В самых счастливых днях ее детства всегда присутствовала Талли. Мара вспоминала маму и Талли на школьном спектакле; мама уже была больна, после химии у нее выпали волосы, она сидела в инвалидной коляске. Мара смотрела со сцены на двух лучших подруг и видела, как они обе плакали. Талли наклонилась к маме и вытерла ей слезы.
– Талли! – взмолилась Мара. – Пожалуйста, услышь меня! Я здесь. Это Мара, и мне так стыдно за то, что я сделала. Я хочу, чтобы ты очнулась и накричала на меня. Пожалуйста!
12 сентября 2010 г., 10:17
– Мне очень жаль, – тихо сказал доктор Бивен.
«Интересно, – подумала Дороти, – знает ли он сам, сколько раз произносил эти слова за последнюю неделю»? Но в одном они все не сомневались: доктору Бивену действительно жаль, что Талли не вышла из комы. Он по-прежнему предлагал им надежду, словно леденец, который держал в кармане на крайний случай, но надежда в его взгляде начала гаснуть. На второй день доктор Бивен назначил трахеотомию для обеспечения – как он выразился – эффективной оксигенации в легких, а в нос пациентки ввели зонд для кормления и закрепили пластырем.
Талли как будто спала. Именно это больше всего беспокоило Дороти, которая много часов провела в палате дочери. И каждую секунду ждала. Все прошедшие восемь дней она думала: «Сегодня».