Сегодня Талли очнется.
Но потом наступал вечер, в палату заползала тьма, а неестественный сон дочери все никак не прерывался.
Теперь доктор Бивен пригласил их всех для разговора. Вряд ли это могло быть добрым знаком.
Дороти стояла в углу, прислонившись спиной к стене. В своей мятой бесцветной одежде она казалась здесь лишней.
Джонни выпрямился и скрестил руки на груди; сыновья не отходили от него. О его состоянии можно было судить по мелочам: плохо выбритые щеки, криво застегнутая рубашка. Марджи выглядела совсем маленькой, сгорбленной. Прошедшая неделя измотала ее, добавила страданий в переполненное болью сердце. Бад не снимал темных очков. Дороти казалось, что его глаза за темными стеклами всегда полны слез. Но хуже всех выглядела Мара. Она была похожа на привидение: исхудавшая, нервная. Она двигалась так, словно тщательно рассчитывала каждый шаг. Большинство людей при взгляде на бледную девушку с крашеными черными волосами, в мешковатых джинсах и толстовке, видели перед собой страдающую молодую женщину, но Дороти, слишком хорошо знакомая с угрызениями совести, замечала, что Мара испытывает такие же чувства. Дороти – как и все они – надеялась на благополучный исход. Она запрещала себе думать о чем-либо ином.
– Пришло время, – сказал доктор Бивен, негромко кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание, – поговорить о будущем. В течение восьми дней мисс Харт была без сознания. Она в целом восстановилась после острых травм, и у нее отсутствуют серьезные признаки повреждения головного мозга, однако свидетельства сознательного когнитивного процесса не отвечают медицинскому критерию для интенсивной реабилитации. Другими словами, это значит, что, несмотря на то, что она открывала глаза или – всего один раз! – кашлянула, мы полагаем, что пришло время подумать о рутинном домашнем уходе. Мы сделали все возможное, ей больше незачем оставаться в больнице.
– Она может себе позволить… – начал Джонни, но врач покачал головой.
– Дело не в деньгах, Джон. Мы лечим пациентов в критическом состоянии. Это наша работа.
Марджи поморщилась и придвинулась к Баду, муж обнял ее.
– В нашем районе есть несколько превосходных частных лечебниц. Я могу дать список…
– Нет, – громко сказала Дороти.
Она медленно подняла голову. Все смотрели на нее.
– Я… – Она с усилием сглотнула. – Я могу ухаживать за ней дома?
Под внимательным взглядом врача Дороти невольно поежилась. Она прекрасно понимала, кем выглядит в его глазах. Старая хиппи, не особенно следящая даже за собой.
Но доктор понятия не имел, через что она прошла, чтобы оказаться здесь. Она вздернула подбородок и твердо посмотрела в прищуренные глаза нейрохирурга.