Даже в такой поздний час на Пайонир-сквер бурлила жизнь. Таверны и бары заглатывали и выплевывали людей. В ночном воздухе плыли звуки музыки. В старину этот район назывался «скользкой дорожкой» – из-за гигантских бревен, уложенных вдоль Йеслер-стрит и спускавшихся к воде. Теперь тут был рай для бездомных, а также для любителей ночных клубов и джаз-баров – тех, кто предпочитал ночную жизнь.
Беседка считалась местной достопримечательностью – черная ажурная конструкция из кованого чугуна на углу улиц Ферст и Джемс. Под навесом на скамьях, застеленных газетами, бездомные либо спали, либо собирались кучками, чтобы покурить и поговорить.
Она увидела Пакстона раньше, чем он ее. Он стоял у одной из опор с блокнотом в руке и что-то писал.
– Привет, – сказала Мара.
Он поднял голову.
– Ты пришла. – Что-то в его голосе – а может, во взгляде – заставило Мару понять, как сильно ему хотелось ее увидеть. Он был не так уверен в ней, как ей казалось.
– Я тебя не боюсь, – твердо сказала она.
– А я тебя боюсь. – Это была констатация факта.
Мара понятия не имела, что значат его слова, но вспомнила рассказ мамы о том, как они с папой в первый раз поцеловались. «Он сказал, что боится меня. Он уже в меня влюбился, но еще этого не осознал».
Пакстон протянул руку:
– Готова, девочка из пригорода?
Она взяла его за руку:
– Готова, раскрашенный мальчик.
Он повел ее по улице, потом посадил в грязный и шумный городской автобус. На самом деле – Мара не собиралась в этом признаваться – она никогда не ездила в городском автобусе. В набитом людьми, ярко освещенном салоне они стояли вплотную и смотрели друг на друга. Он завораживал ее, электризовал – такого с ней никогда еще не было. Мара пыталась придумать что-нибудь остроумное, но мысли путались. Потом они вышли из автобуса, и Пакстон повел ее в сияющий мир ночного Бродвея. Мара родилась в Сиэтле и выросла на острове, который виден из города, но ничего не знала об этом сверкающей, неоновой, веселой вселенной, которая пряталась в тенях и закоулках Сиэтла после наступления темноты. Мир Пакстона состоял из темных залов и клубов без окон, из напитков, которые дымятся, когда их держишь в руках, из подростков, которые живут на улице.
Здесь они сели на другой автобус, а когда вышли, Сиэтл был уже далеко, за полосой черной воды, похожий на сверкающую на фоне ночного неба диадему. Местность освещали редкие уличные фонари.
Улица перед ней шла вниз, а в конце ее над темным берегом нависала ржавая громадина. Заброшенная фабрика. Теперь Мара узнала это место. Главная достопримечательность парка на берегу залива – старый газоперерабатывающий завод, построенный в прошлом веке. Они приезжали сюда со школьной экскурсией. Пакстон взял ее за руку и повел по зеленой лужайке к внутренней части сооружения, похожей на пещеру.