– Твое какое дело? – голос Соломона тоже наливался гневом, и я начинала опасаться крови всерьез…
– Мальчики…
– Мальчик – это вот этот вот царевич, – злобно бросил Венька, – его брат сегодня стал царем, при живом отце, а он с девочкой за ручки держится. А девочка так орет ни с того ни с сего, что я даже подножки не заметил! Вот он меня и повалил… дурак!
– Как ты смеешь! – лезвие кинжала уже царапало Венькину шею, а я прикидывала, что можно тут сделать… ничего, кажется, только говорить – а что говорить, я и не знала.
– Шломо… пожалуйста, не надо… это я виновата, я, а не он… Не трогай Веньку…
Это мне показалось, или рука царевича слегка дрогнула, отведя смертоносную сталь на вершок в сторону от Венькиного горла? В любом случае, даже самая крошечная пауза была нам на руку, и Венька не замедлил ей воспользоваться.
– Так вот, царский сын, – холодно продолжил Венька, – твой брат Адония сегодня принес жертвы у источника Эйн-Рогель. С ним были царевичи и вожди войска, и все они кричали: «Воцарился Адония!» Я был там, но не кричал. Я думал, ты станешь царем после отца своего Давида. А ты вон оно что…
– Что, правда? – опешил Соломон, и в самом деле как-то совсем по-детски.
– А то! – задиристо ответил Венька. Ну точно, мальчишки они и есть мальчишки…
– Нож убери, пожалуйста – очень вежливо попросила я.
Нож был убран. Соломон отпустил Веньку и грустно присел рядом со мной.
– И что теперь? – спросил он.
– А вот не знаю! – всё еще петушился Венька, поднимаясь с земли, – и вообще, с ножом нечестно! И орать, когда подножка!
– Кинжал для защиты, – грустно ответил Соломон, – я знаю, что есть во дворце люди, которые хотели бы моей смерти. И отец нынче болен…
– Ну так пойди к нему! – не выдержала я, – поговори с отцом!
– Как я могу! – ужаснулся тот, – Отец мой не волен ли оставить свой престол, кому пожелает? Если он решил дать его сыну своему Адонии – кто я такой, чтобы спорить с ним, да продлит Господь его дни!
– Да знает ли он? – настаивала я.
– Если даже не знает, – покачал головой тот, – не мне говорить ему об этом. Не мне ждать, когда отойдет он к праотцам. Как огорчу я его непослушанием в дни горестной болезни? Адония так Адония.
– Да нет же! – всё не мог успокоиться Венька, – ты что, Библию не читал… ах, да. Не читал.
– Чего не читал? – не понял тот.
– Ну, неважно. В общем, именно тебе быть царем, и точка. Я знаю. Так пророки прорекли.
– Да, мне тоже так говорили, – согласился он, – и Натан, и… и мама…
Ну вот, маму вспомнил! Тоже мне младенец… а что значат мамы в этом мире, если ничего не значат жены?