Утром, пока подполковник отсыпался после бурно проведенной ночи, я отправился на вокзал. Не встретившись, к счастью, с патрулем (а город был наводнен патрулями), сел в вагон проходящего поезда и в 12 часов дня докладывал начальнику штаба полка о своем прибытии для прохождения службы. Должность моя была еще свободной. Работаю. Встречаюсь со старыми друзьями. Все стало на свои места. Даже замечание никто не сделал за самовольный побег.
Прошла неделя, и снова капитан стоял перед моим столом, и снова та же команда. Только теперь капитан Попов приказывает мне передать мои дела писарю Иванову и сообщает, что я откомандировываюсь в СВА (Советскую военную администрацию). Федько забирает мои аттестаты и направления, садимся в машину, и через час-полтора, без приключений в пути, мы уже сидели в квартире Федько в Нордхаузене.
Стали собираться офицеры – сослуживцы Федько. На столе появились бутылки ликеров, колбасы, сыры и паштеты. Идет пир, пьем за знакомство. Вдруг звонок. Открываем дверь, и в комнату входят помощник начальника штаба полка капитан Попов и адъютант командира полка полковника Авралёва старшина Митягов. Федько приглашает гостей за стол, но Попов ставит условие: «Давайте договоримся. Вы отдаете Андреева и тогда можете пить хоть до утра», а получив отказ, продолжает, что полковник Авралёв заявил, что если Андреева, то бишь меня, не отдадут, то он пришлет взвод автоматчиков и меня заберут силой. Федько звонит коменданту города полковнику Кравченко, тот просит передать трубку Попову и объясняет тому, что взводом он ничего не возьмет, поскольку в комендатуре есть рота автоматчиков. После этого выяснилось, как Федько удалось получить документы о моем откомандировании.
Когда все уже были в изрядном подпитии, капитан Попов спросил Федько: «Как тебе удалось обвести нас, в том числе такого зубра, как начальник штаба полка подполковник Яковлев?» На что Федько ответил: «С незапамятных времен существует правило: если тебе надо провернуть какое-нибудь дело, не иди к большому чиновнику, а иди к самому последнему клерку. В первый раз я отступил от этого правила и потерпел неудачу. В штабе корпуса у меня были офицеры, хорошо знакомые еще по моей службе в штабе армии. На них и была сделана ставка. Тут сыграла роль цыганская кровь полковника Х (начальник штаба артиллерии корпуса был чистокровный цыган). Коробку ликеров там приняли, а слово старые друзья не сдержали. Подарки получили, но Андреева не отдали. Больше того – оставили его у себя в штабе корпуса. Вспомнив старое правило, я, погрузив в багажник машины ликеры и разные тряпки, поехал не к полковникам, а к Ольге (полковая жена командира полка). Момент был удачный, полковник отсутствовал. Договорились быстро. Ольга позвонила Яковлеву, и он, недолго поломавшись, дал согласие оформить бумаги. «За что Яковлев получил хорошую головомойку, – дополнил Попов. – Авралёв приехал из штаба дивизии минут через 10–15 после вашего отъезда, сразу же позвонил Яковлеву и приказал догнать вас. Спрашивается, как он так быстро узнал?» – «Тут и гадать не надо, увидел, наверное, подарки, и Ольга ему все рассказала».