— Все будет совершенно законно, в том числе и документы. Просто не хочется привлекать к вам ненужного внимания. Одно дело – ваши выступления или твои книги, и совсем другое – постановление президиума высшего органа власти. Я бы это вообще не затевал, если бы не видел, что вы скоро поженитесь без всякого ЗАГСа.
— К захвату посольства в Пекине приготовились? — спросил я, чтобы перевести разговор.
— Вывезли всех лишних, в первую очередь женщин, — ответил он. — Остальным придется перетерпеть.
— А с Солженициным что-нибудь планируют делать?
— А что бы ты с ним сам сделал? — с любопытством спросил он.
— Мне трудно сказать, — задумался я. — Я об этом человеке слышал и читал самое разное. А вот его произведения так ни одного и не прочитал. Я понимаю, что для многих этот тип, все равно что геморрой в заднице. Только вот за границу я бы его не то что не изгонял, вообще не пускал бы. Сколько потом на нас выльет помоев этот святоша. В январе он должен дописать свой «Архипелаг ГУЛАГ», в который потом нас всех будут тыкать мордой.
— Ты его не любишь, но решение перекладываешь на других, — заключил Брежнев. — Почему? Не хочешь пачкаться?
— А за что его любить? — сказал я. — Человек старательно выискивает самое плохое в нашей жизни, не желая замечать ничего хорошего. Мы и сами знаем, что репрессии – это раны на нашей истории. А этот умник запускает в эти раны свои руки и все растравливает. И кому это нужно? Его, понимаешь ли, два раза обидели. Один раз, когда раскулачили родню, а второй, когда арестовали за несдержанный язык, после чего он разочаровался в коммунизме. Достаточно посмотреть на то, кто его потом финансировал и делал совестью русского народа, чтобы раз и навсегда определить свое отношение. Может быть, я к нему пристрастен, но я его не люблю.
— Ты помнишь наш разговор насчет выступлений? — спросил Леонид Ильич. — Что-нибудь надумал?
— Готовим большой концерт на весну, — сказал я. — Или к первому мая, или к девятому. Все примерно на полтора часа. Пристегиваться к чужим выступлениям не хотелось бы, поэтому готовы выступить где угодно, лишь бы сделали запись. А уж ее потом можно прокрутить на телевидении. Все должны закончить к середине марта, так что, в принципе, праздников можно не ждать.
— Я поговорю с Сусловым, — пообещал Брежнев. — Он что-нибудь придумает. Ладно, пойдем есть торт и пить чай. Сегодня у внучки двойной праздник: вы и «Наполеон».
День рождения Люси, как по заказу, пришелся на воскресение двадцать шестого февраля. Естественно, что на нем присутствовала и Вика. Что она подарила подруге я узнал только вечером после окончания праздника.