— Возможно, он рассчитывал раскрыть все, что знал, во время завтрашних погребальных игр, надеясь на то, что его красноречивое заявление сможет конкурировать с кровавой драмой на арене. Или, может быть, его останавливало то, что ему все-таки не хватало некоторых доказательств. Ведь он хотел, чтобы его сообщение произвело на меня как можно лучшее впечатление. Или же… Да! — вскричал он. — Дионисий выслеживал Александроса и хотел привести его ко мне живьем — да, это окончательно все объясняет! В конце концов, кто еще мог его отравить, кроме Александроса или какого-то другого раба, действовавшего с ним в сговоре? Должно быть, Дионисий открыл место, где скрывается Александрос, и намеревался публично представить его мне к завтрашней экзекуции вместе со всеми добытыми им доказательствами. — Красс горестно покачал головой. — Наверное, это был бы очень удачный ход для старого сыча — шанс показать себя перед собравшимися на игры. После этого мне трудно было бы не предоставить ему место в своей свите. И сыч превратился бы в лиса.
— В мертвого лиса, — мрачно добавил я.
— Очень жаль, что он не сказал мне, где находится Александрос. Мне бы очень хотелось, чтобы завтра этот негодяй был у меня в руках. Я распял бы его на кресте и сжег живьем на потеху толпе. Теперь вы видите, Гордиан, сколько потратили моего, да и своего времени, поддавшись иллюзии невиновности рабов? Лучше бы вы использовали свои способности для того, чтобы схватить Александроса и представить его правосудию, но вы вместо этого позволили этому монстру совершить на ваших глазах еще одно убийство! Вы сентиментальный глупец, Гордиан. Мне и раньше приходилось встречаться с людьми такого типа, постоянно пытающимися встревать между рабом и тем, чего он заслуживает. Суровость необходима для поддержания закона и порядка. А вы еще называете себя Сыщиком!
Красс разъярился, глаза его сверкали гневным блеском. Он перешел на крик.
— Вашей неспособности мы обязаны смертью Дионисия, а также тем фактом, что этот убийца Александрос все еще на свободе. Убирайтесь! Я больше не нуждаюсь в вас! В Риме я сделаю вас посмешищем всего города. Посмотрим, кто после этого пожелает воспользоваться услугами так называемого Сыщика!
— Марк Красс…
— Вон! — Он в ярости сгреб со стола документы, смял их в руках и швырнул в меня. Он промахнулся, но один из них попал в лицо Экону.
— И не показывайтесь мне на глаза, пока не приведете ко мне в цепях этого раба Александроса. Мы распнем его!
* * *
— Этот человек не уверен в себе более чем когда-либо, он переутомился, и у него расшатались нервы.