Лошадь больше не скользила, ей не оставалось другого выбора, как пуститься на полной скорости в галоп по крутому склону холма. Я прижался к ней, вцепившись в ее шею, и впился пятками в бока. Казалось, весь мир летел в преисподнюю. Хоть сколько-нибудь контролировать равновесие не было никакой возможности. Я зажмурился, как только мог крепко обхватив шею животного, и мчался, объятый слепым страхом.
Вдруг круча стала постепенно переходить в плавную кривую, и земля понемногу снова стала плоской. Мы по инерции мчались с прежней скоростью, но уже имея возможность управлять движением. Нормализовался и окружающий мир. Небо снова стало небом, а земля землей. Прищурив глаза от ветра и овладевая поводом, я начал сдерживать лошадь, втайне опасаясь, что она может сбросить меня от возбуждения после такого головокружительного спуска. Лошадь снова замотала головой и тихонько заржала, этот звук показался мне похожим на смех. Она подчинилась моей руке и перешла на шаг, потряхивая гривой, чтобы сбросить с нее клочья превратившегося в пену пота.
Александрос был далеко впереди. Я обернулся, перехватил взгляд следовавшего за мной Экона и погнал лошадь быстрее в сторону арены.
Мы скакали между солдатскими палатками. При нашем появлении они повскакивали с мест, угрожающе сжав кулаки. Проехали мимо их костров, над которыми виднелись котлы их походной кухни. В огонь костров летела пыль из-под копыт наших лошадей, и повара кричали нам вдогонку ругательства.
Александрос ждал меня снаружи арены со смущенным и неуверенным видом. Я махнул рукой в северном направлении, где увидел красный балдахин и флаги, украшавшие личную ложу Красса. Мы галопом понеслись туда. Взмахом руки я дал понять отставшему Экону, чтобы он следовал за нами.
Снаружи вокруг арены почти никого не было, если не считать нескольких завсегдатаев подобных зрелищ, вышедших на вольный воздух. Несколько входов открывали ступени, которые вели наверх, к рядам амфитеатра, но я махнул Александросу, давая понять, что нужно было ехать до того входа, откуда ступени вели прямо к ложе Красса. В самой северной части круглой стены мы увидели вход размерами меньше других, обставленный флагами с золотой эмблемой Красса. Александрос придержал свою лошадь, и вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. Он спрыгнул с лошади, а я проехал еще несколько шагов и как мог внимательно оглядел все еще строившихся за восточной частью стены солдат.
Я вернулся к Александросу. Над нами, у верхней кромки арены, я заметил какое-то движение. Взглянув наверх, мельком увидел чье-то тут же исчезнувшее лицо.