— В самом деле?
— Да. Сама я впервые встретилась с Цицероном прошлой зимой, когда мы с Луцием оказались рядом во время одного званого обеда в Риме. Он был совершенно очарователен.
— Да, многие именно так отзываются о Цицероне, — согласился я.
— Я расспрашивала его о карьере — мужчины всегда рады поговорить об этом, — заметила Гелина. — Обычно я слушаю такие вещи вполуха, но все в его манере заставляло меня прислушиваться.
— Говорят, что он превосходный оратор.
— О, да, это совершенно несомненно. Вы и сами наверняка слышали его речи в Форуме.
— Очень часто.
— Я обратила внимание на его рассказ о Сексте Росцие, богатом фермере, обвиненном в убийстве собственного отца. Он обратился к Цицерону с просьбой быть его защитником в суде, когда все другие римские адвокаты отказались прийти к нему на помощь. Это было первое дело Цицерона об убийстве. Он говорил мне, что ему помогал человек по имени Гордиан, которого называли Сыщиком, ваша помощь была для него совершенно неоценимой, что вы были упрямы, как мул, но зато и смелы, как орел.
— Правда? Да, да, это было восемь лет назад. Я был еще молод, а Цицерон еще моложе.
— С тех пор его популярность росла со скоростью кометы. Он стал самым известным адвокатом в Риме — это было настоящим подвигом для человека из ничем не выдающейся семьи. Наверное, он не раз потом пользовался вашими услугами.
— Действительно, вскоре после процесса Секста Росция проходило дело женщины из Арретия, когда еще был жив Сулла. За эти годы мы провели несколько дел об убийствах, вымогательствах и спорах о недвижимости, не говоря уже о некоторых частных процессах, имен участников которых я назвать не могу.
— Наверное, работать с таким человеком — большое наслаждение.
Я пожалел, что подобно Экону не был лишен дара речи. Раздражение, накопившееся за многие годы нашего партнерства, буквально душило меня. Это был несноснейший человек во всем Риме. Его самодовольство и высокомерие никак не способствовали моей симпатии. Цицерон стал моей головной болью.
— Когда это случилось и я спросила себя, к кому мне следует обратиться — к какому достойному доверия и благоразумному человеку, не связанному с Чашей, наделенному собачьим нюхом, смелому, как орел, как говорил Цицерон…
— И упрямому, как мул.
— И умному. Самое главное — умному… — Гелина вздохнула, и снова уставилась на Залив с таким видом, словно собираясь с силами. — Вы видели тело моего мужа?
— Да.
— Его убили.
— Да.
— Зверски убили. Это случилось пять дней назад, пятого сентября, хотя тело было обнаружено только на следующее утро… — Спокойствие вдруг покинуло Гелину, голос ее задрожал, и она отвернулась.