— Замри! — прорычал Керман, угрожая ему пистолетом.
Рука зависла над ящиком. Лицо с бородкой приобрело зеленоватый оттенок. Я подошел и, вытащив из стола небольшой автоматический пистолет, сунул его в боковой карман.
— Привет, — произнес я и со всей силы опустил кулак на впадину между его шеей и правым плечом.
Удар снес его со стула на пол. Я нагнулся над ним, поднял и поставил на ноги, затем отпустил и ударил в переносицу. Он пролетел через всю мастерскую, столкнулся с камерой и приземлился на пол, сверху на него свалилась камера.
Керман присел на краешек стола.
— Будь осторожнее, не делай ему больно, — предупредил он.
— Да я и не смогу, — ответил я. — У него нет никаких чувств. Или есть, ты, подлец?
Луис не прилагал никаких усилий, чтобы подняться с пола, я подошел к нему, поднял камеру и, держа ее за треногу, опустил ему на грудь. Он издал булькающий вскрик, камера слетела с крепления треноги и, свистя, пролетела через комнату. Одна из ножек треноги отломилась. Я отбросил всю эту теперь уже рухлядь, взял ножку обеими руками и ударил его, когда он попытался встать.
Керман соскользнул со стола.
— Думаешь, ему еще понадобится его камера? — спросил он.
— Ему ничего не понадобится, когда я закончу с ним, — запыхавшись, уверил его я и снова ударил Луиса.
Керман начал бить и топтать камеру ногами до тех пор, пока она не рассыпалась на маленькие кусочки.
— Я не вижу оснований для того, чтобы все веселье досталось тебе, — сказал он.
Мы отступили, чтобы перевести дыхание.
Луис съежился на полу, закрыв руками лицо и с трудом дыша. Он выглядел как человек, который ждет, что на него вот-вот упадет бомба.
С нетерпением ожидая, когда у меня откроется второе дыхание, я изучил фотокарточки, над которыми он работал. Это были очень плохие снимки. Они подтверждали версию Недика, что Луис шантажист.
Так как мы оставили его в покое, Луис снова попробовал подняться на ноги, но, когда я повернулся, он опять рухнул на пол. У него было столько же твердости, сколько и у каши в тарелке.
— Зачем ты убил Бенни? — спросил я, подходя к нему.
Его маленькие глазки забегали. Он издал какое-то жалкое дребезжание:
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
Его голос очень напоминал эхо в тоннеле.
Я ударил по его белому рабочему халату. Это был хороший удар. Он сдвинул тощую фигуру ярда на три.
— Зачем ты убил Бенни? — повторил я.
Вместо ответа, он слабо застонал.
Я снова ударил.
— Может быть, он думает, что мы дурачимся, — предположил Керман, подходя ближе взглянуть на Луиса. — Некоторых парней требуется очень долго и настойчиво убеждать, чтобы они заговорили.