При этих словах он резко поднял голову, его глаза внезапно блеснули.
— Что вы имеете в виду — пятна крови?
— Этот костюм принадлежал Дане Льюис, девушке, застреленной рядом с Ист-Бич прошлой ночью.
Он спустил ноги с дивана и сел:
— Что все это значит?
— Я спрашиваю вас, каким образом этот костюм, принадлежавший девушке, которая была убита и раздета прошлой ночью, очутился в вашем шкафу.
— Я не знаю, о чем вы говорите, и мне наплевать. С меня достаточно. Забирайте свой хлам и убирайтесь.
— У меня есть очень веская улика, чтобы связать вас с Даной Льюис, — тихо произнес я. — Она была одним из моих оперативников и наблюдала за миссис Серф, в то время как ее убили.
Услышав это заявление, он остановился подобно разъяренному быку, соприкоснувшемуся с изгородью из колючей проволоки.
— Что это — шантаж?
— Ничего подобного. Убитая девушка была моим другом. Я проверяю обстоятельства ее смерти. Я хочу знать, как ее одежда попала в ваш шкаф.
— Ну, ну, ну, — произнес он и медленно поднялся на ноги, очень большой, опасно и обманчиво тихий и уравновешенный. — Но все равно это попахивает шантажом. Перед тем как мы продолжим, давайте вызовем полицию. Я желаю, чтобы они услышали то, что вы только что сказали, затем вы можете показывать свою улику, а если вы не сможете ничего доказать, они будут знать, что с вами делать.
Он потянулся к телефону, но Керман оказался чуточку быстрее него и схватил аппарат.
— Никакого телефона, приятель, — произнес он.
Реакция Барклея была незамедлительной. Двигаясь достаточно быстро для большого человека, он ударил Кермана в голову. Это был прекрасный удар, и Керман полетел на пол, прихватив с собой стол. Когда Барклей налетел на меня, я уже двигался ему навстречу. Я ушел в сторону от его левого свинга и в то же время ударил, но не сильно, в грудь, что заставило его выпрямиться, а затем врезал прямой правой — приемчик гражданина Миллса. Только Барклей был не той весовой категории и принял удар в челюсть. Глаза его закатились, и он с сотрясшим комнату грохотом ничком рухнул на пол.
— Прекрасная работа, — похвалил меня Керман, медленно поднимаясь на ноги. Он держался за голову. — Парень наносит хорошие удары. Думаешь, мы можем побаловать себя небольшой порцией его виски?
— Давай побалуем себя большой порцией, — возразил я, отодвигая плотное тело Барклея ногой.
Керман подошел к бару, все еще потирая лицо. Он приготовил две порции, протянул одну мне, другую проглотил залпом. Я отпил половину и поставил стакан на столик. Барклей меня обеспокоил. Он не вел себя подобно виновному человеку, и у меня было чувство, что он не врал, доказывая, что ничего не знает.