Со временем у меня возникла мысль, что Питер, быть может, сумеет пополнить мои знания не только в области картин и мебели.
Решив ради Дэвида набраться как можно больше опыта в любви, я, конечно, понимала, что для этого мне придется вступить в связь с мужчиной. Но одна мысль о прикосновениях кого-нибудь вроде лорда Раудена вызывала у меня тошноту.
С тех пор, как я вернулась в Лондон, мне удавалось уклоняться от встречи с ним. Я надеялась, что после того, как я поступила столь неучтиво и поставила его в дурацкое положение, сбежав из его дома среди ночи, он и слышать больше обо мне не захочет, но Мелани говорила, что он уже несколько раз спрашивал про меня.
Я содрогнулась при одной мысли о том, что лорд Рауден просто приблизится ко мне, не говоря уже о поцелуях. Но мне необходимо было найти мужчину, близость с которым не была бы мне противна, иначе я навсегда останусь «до смешного невинной» и «невероятно скучной».
Разумеется, все знакомые молодые люди снова стали приглашать меня на ужины и танцы. Но всякий раз, когда мне удавалось устроить так, чтобы Джайлз об этом не узнал, я отказывалась от приглашений и вечерами возвращалась домой, мечтая поскорее приняться за чтение.
Приехав в Лондон, я почувствовала, что видеть не могу пансион, в котором прежде жила, и не только потому, что находиться там было весьма неуютно, но еще и потому, что мисс Симпсон стала бы допытываться у меня о том, что произошло. Так что, в первую неделю после возвращения я жила в дешевом отеле, а потом квартирный агент подыскал для меня подходящую квартирку. Она была совсем маленькая, но плата за нее была мне как раз по карману, и к тому же я смогла перевезти туда кое-что из нашей мебели, которую после моего отъезда из Литл-Пулбрука пришлось временно оставить на складе.
Оборудование новой квартиры потребовало бы немало хлопот, но Питер нашел для меня дешевого декоратора, который, работая вечерами, сумел сделать все не хуже, чем какая-нибудь дорогая, солидная фирма.
Занавеси на окнах я подобрала сама, а Питер помог мне повесить картины. Это, разумеется, не были картины великих мастеров, какие висели в загородных дворцах, но я знала их с раннего детства, и мне приятно было хранить их у себя в память о маме и папе. Я чувствовала, что они каким-то образом скрашивают мое одиночество.
Питер, даже провожая меня домой после ужина в ресторане, никогда не просил, чтобы я пригласила его к себе. Я знала, что он заботится о моей репутации и не хочет, чтобы соседи стали потом судачить обо мне.
Он был очень добр и чуток ко мне и всегда готов был внимательно выслушать все, о чем бы я ни говорила. Он никогда не посмеивался надо мной, если я забывала что-нибудь из того, что он мне уже рассказывал.