Как бы между делом говорилось и о том, что слова майора Пола Боннера, утверждавшего, что он вынужден был убить Аугуста де Спаданте, брата вышеупомянутого мафиози, защищая свою жизнь, приобретают в новых обстоятельствах особую убедительность. Прибывший в Арлингтон военный адвокат Боннера, к которому обратились за комментариями, со всей уверенностью заявил, что убийство в Нью-Хейвене служит убедительным доказательством того, что его подзащитный оказался втянутым в междуусобную войну гангстеров и что он, со своей стороны, сделал все возможное и даже больше, чтобы защитить от покушения Эндрю Тривейна. Далее напоминалось, что мистер Тривейн является председателем подкомитета, расследующего махинации в оборонной промышленности, а де Спаданте известен еще и тем, что получал огромную прибыль от пентагоновских контрактов.
Кроме статьи, газета напечатала четыре фотографии де Спаданте — в различные периоды его деятельности. Два снимка, с интервалом в пятнадцать лет, извлекли из полицейских досье, третий изображал мафиози в одном из ночных клубов в начале пятидесятых годов, а на последнем Марио был запечатлен вместе с братом Аугустом на фоне огромного строительного крана. На лицах обоих сияли широкие, поистине цезаревские улыбки.
«Что ж, это должно было случиться, — подумал Тривейн. — Погасла жизнь, принесшая столько зла...»
С того самого дня, как он оставил Марио де Спаданте в больнице, он почти не спал. Он спрашивал себя снова и снова: а стоила ли игра свеч? И все чаще ответ был отрицательным.
Он вынужден был признаться самому себе, что де Спаданте «достал» его, поставив под угрозу его репутацию. Да, в этом итальянец преуспел. Он еще раз заставил Тривейна взвесить все «за» и «против», задуматься о ценностях, истинных и мнимых, и о той ужасной цене, которую будет вынужден заплатить. И за что? За барахло, как выразился де Спаданте. Грязь, которая выльется на его жену и детей, зальет их и оставит несмываемые следы на долгие годы.
Нет, игра того не стоила. Он не будет платить такую цену ни за деятельность подкомитета, работы в котором вовсе не добивался, ни за благо президента, которому ничего не должен, ни за конгресс, позволяющий таким вот Де Спаданте покупать и продавать его влияние. Почему он должен платить? Пусть платит кто-нибудь другой.
И вот теперь одно из составных звеньев этой цепи рухнуло. С де Спаданте покончено. Теперь снова можно вернуться к докладу, который ему пришлось переработать и пересмотреть после встречи с Гамильтоном в Чикаго.
Еще три дня назад казалось, что ничего важнее этого доклада нет. Конечно, процесс Пола Боннера отнимал много сил и времени, но тем активнее каждую свободную минуту Тривейн обращался мыслями к работе, к докладу. Тогда, три дня назад, он был уверен, самое ценное на земле — время. Необходимо как можно быстрее закончить доклад и представить его в самые высокие правительственные инстанции.