— Опять темните, генерал. Прошу прощения, но вам это удается плохо.
— Я не в обиде, майор, вы знаете, я пытался справиться с проблемами все эти годы, последние семь-восемь лет. Похоже, не удалось. Получается только хуже. Хочется надеяться, что я сохранил одну из лучших черт людей старой гвардии.
— Вы говорили, что армия хочет от меня избавиться, убрать с глаз долой.
Бригадный генерал Купер плюхнулся в кресло, расставив ноги, — поза боевого офицера, отдыхающего в своей палатке. Так спали многие из них после тяжелого дня на огневой точке.
— С глаз долой — из сердца вон, майор... А если получится, то вон из страны. Именно так я и советую вам поступить, если военный трибунал будет отменен.
— Господи! Ведь все это было запланировано заранее, разве не так?
— Есть один вариант, Боннер. Впервые он пришел мне в голову, когда я гулял по полянке, покрытой глубоким снегом. Он показался мне не то чтобы забавным, но... Ирония судьбы, знаете ли.
— А именно?
— Вы можете получить от президента отсрочку... Отсрочку приведения приговора в исполнение. Кажется, это называется правительственная отмена. Забавно, не правда ли?
— Как же это возможно?
Бригадный генерал Купер встал с кресла и медленно вернулся к окну, выходящему во двор.
— Эндрю Тривейн, — тихо произнес он.
* * *
Роберт Уэбстер ни с кем не прощался по той простой причине, что, кроме президента и нескольких клерков штата Белого дома, никто не знал о его уходе. Чем скорее, тем лучше. Газеты объявят, что Роберт Уэбстер, три года исполнявший обязанности помощника президента, оставил свой пост по состоянию здоровья. Белый дом принял отставку, пожелав ему всего наилучшего.
Аудиенция с президентом длилась ровно восемь минут, и, выходя из Комнаты Линкольна, Уэбстер чувствовал на своей спине пристальный взгляд Первого человека страны. «Он не поверил ни одному моему слову» — думал Уэбстер. Да и почему он должен был верить? Даже правда звучала неубедительно. Уэбстер говорил, говорил, и его слова выдавали усталого, обессилевшего человека. Он пытался объяснить, что случилось на самом деле, но только больше запутывался. Все пустое. Ложь.
— Может быть, вы просто устали, Бобби? Почему бы вам не отдохнуть пару недель? — предложил президент. — Давление усиливается, я понимаю.
— Нет, сэр, благодарю вас, — ответил Уэбстер. — Я уже принял решение. С вашего разрешения, я хотел бы все-таки уйти. Да и жене здесь не нравится. Впрочем, и мне тоже. Мы хотим укрепить семью, наладить наши отношения. Но не в Вашингтоне... Я, кажется, здорово запутался, сэр, куда-то меня повело не туда.