— Было бы куда лучше, — холодно обронил Нэпп, — если бы вы все же выяснили...
* * *
Слушания возобновились только в семь минут шестого. Причиной послужило опоздание трех сенаторов, не успевших вовремя закончить свои дела. Благодаря этим семи минутам Уолтер Мэдисон сумел переговорить со своим клиентом.
— Со мною сейчас беседовал Нортон, — сказал он.
— Я знаю, — улыбнулся Тривейн. — Он просил у меня разрешения.
— Энди, — продолжал адвокат, — мне кажется, какая-то логика в его словах есть... Они не утвердят вас, если почувствуют, что вы собираетесь демонстрировать силу. Будь вы на их месте, вы поступили бы так же. А может, еще резче. Вы это и сами знаете.
— Согласен...
— Тогда в чем дело?
— Я не очень уверен, что мне нужна эта работа, Уолтер. Особенно в ситуации, когда я не смогу делать то, что считаю нужным. Я говорил это и вам, и Болдвину, и Роберту Уэбстеру. — Тривейн повернулся к адвокату. — Они вряд ли поверят тому, кто возьмет на себя роль Савонаролы...
— Что?
— Так меня назвал Нортон: Савонарола. А вы назвали мою позицию «демонстрацией силы». Но это ни то, ни другое, и они это прекрасно знают. Если меня утвердят, я получу возможность свободного входа к любому сенатору. Более того, если мне понадобится, им придется мне помогать, причем без всяких объяснений. У меня должна быть такая возможность! Все эти люди подобраны далеко не случайно, и они вовсе не простаки, Уолтер. Каждый из них связан с Пентагоном серьезнейшими контрактами. Правда, у кого-то эти связи слабее, но таких меньшинство. Они своего рода занавес на окнах. Сенат четко знает, что делается, только тогда, когда собирает всех их вместе. И единственное средство оградить подкомитет от вмешательства сената — заставить всех этих сторожевых псов расписаться в их готовности его защищать.
— И что же вы собираетесь сделать?
— Заставить их официально пообещать мне поддержку! Пусть напишут специальное приложение о деятельности подкомитета. Заключат своего рода договор о партнерстве...
— Они не пойдут на это! Ведь они и собрались-то здесь лишь для того, чтобы утвердить вас, и все! Ничего больше.
— Если я выясню, что подкомитет не сможет полнокровно функционировать без сотрудничества с сенатом, и не добьюсь сегодня от них того, что мне надо, то нет смысла продолжать всю эту болтовню!
— И что вы тогда выиграете? — Мэдисон уставился на своего клиента.
— Они станут частью той инквизиции... Каждый сам по себе, независимо от участия других. Будут делить ответственность и богатство.
— И риск? — вкрадчиво спросил адвокат.
— Вы сами произнесли это слово... Не я.