— Леха, стреляй! Мочи их! — неожиданно заорал Крячко и в тот же миг, когда неизвестные невольно, всего на долю секунды отвлеклись и, ослабив за ним контроль, нервно оглянулись, молниеносно выбил из их рук пистолеты, а затем столь же стремительно отправил обоих в нокдаун.
Придя в себя, неизвестные поняли, что зря понадеялись на свое оружие и бицепсы, — на них, с леденящим безразличием к человеческой жизни, смотрел непроницаемо черный зрачок пистолета.
— Кто такие? Кто подослал? — Голос Стаса эхом раскатился по лестничной площадке.
— Ты, бандюга, убери свою пушку! — Часто моргая глазами и стараясь говорить со значением в голосе, белобрысый круглолицый парень с почти детскими веснушками на носу осторожно достал красную книжечку удостоверения. — Мы из милиции, из патрульно-постовой службы! Дом окружен омоновцами! Понял? Тебе лучше добровольно сдаться, а то…
— Ну, идиотизм! — Крячко сердито плюнул и сунул парням прямо под нос свои документы. — Вы что, из младшей группы детсада «Красная Шапочка»? Салаги! ОМОНом они меня пугать надумали… Слава богу, стрелять не начали, а то не знаю, что бы с вами было! Вас вообще кто сюда направил? А-а-а… Догадываюсь!..
Он кивнул на приоткрытую дверь квартиры «Шапокляк», из-за которой та временами робко выглядывала.
— Да вот именно, товарищ полковник, бабка эта позвонила дежурному и наплела, будто на ее соседку собираются напасть бандиты, — осторожно поднимаясь с пола, поведал пэпээсник. — Ну, вот мы и…
— …Решили осуществить задержание. — Стас иронично усмехнулся. — Ну, так кто тут виноват, что получилось, как получилось? Бабка вовсе ни при чем — она, в общем-то, поступила абсолютно правильно. Вы-то что ж так лопухнулись? Могли бы связаться со своим отделом МОБ, спросили бы здешнего участкового…
— Да мы созвонились, но там никто ничего не знал, участкового в отделе не оказалось — он где-то бегал по своим делам. Номера его мобильника тоже там никто не знает… — сконфуженно пояснил белобрысый, засовывая пистолет в кобуру.
— Ой, ребятки, вы уж меня простите, старую дуру! — Бабуська высунулась из-за двери до половины. — Ну, кто бы мог знать-то? Уж больно Зинаиду Иванну было жаль… Мы ж с ней — как родные! Может, чайком вас угостить, а?
— Ага, чайком, да еще с сухариками… — пошевелив рукой саднящую нижнюю челюсть, саркастически хмыкнул белобрысый, направляясь к лифту.
Стас снова нажал на кнопку звонка, но за дверью царила тишина. Вероятно, хозяйка, испугавшись происходящего, решила не открывать. Но тут на выручку Стасу поспешила «Шапокляк», которой, судя по всему, не терпелось загладить свою оплошность.