— Прощевай, протоколист! — буркнула Верка, посмотрев им вслед с тоскливой надеждой.
— Видишь, что получается, — бормотал Шишкин, топча картофельное поле. — Науменко, слямзив рукопись…
— Откуда? — перебила Зося. — Откуда она ее взяла?
— Неважно. Украла и спрятала у Веры. Взяв два листка, подкинула их депутату? Или нет? Или не она? Или это Нина спроворила, она ж с ним летела. Могла и Нина, точно. Потому что Наталья рукопись сцапала в Нинино отсутствие, а как иначе она бы ее получила? Значит, Нина. Вот же… Нина все время мне врала, всегда врала, но я ей верил. Ей одной, кстати, верил… Ну да ладно, этот оптический обман, Бог с ним, актриса, видно, из нее неплохая. Так вот. Науменко отдала Нине копию, а Веру попросила попридержать оригинал. Это значит… это значит… Чтоб настоящий Пушкин не разрушил ее планов. Не помешал. Затейливая особа, эта госпожа Науменко. И Пушкина устранила, и с Верой управилась, и любовников развела.
— А кому приятно с разбитой головой в больнице лежать, когда твой суженый к другой подкатывает? Но одна штука, Михал Михалыч, все равно непонятная… Откуда взялась у Нины рукопись? Нина-то не ворует, это точно.
— Нет, две непонятные. Еще — кто сковырнул Постникова с балкона?
Они переглянулись и быстро отвели глаза.
— Да нет. Даже три, — уточнил следователь. Самое все-таки непонятное, как ты узнала, что рукопись здесь?
— Сон приснился. Что я с Веркой подралась.
— Шутишь?
— Да он мне три раза приснился. Назойливый такой сон.
— А днем ты ни с кем не дралась?
Зося посмотрела снисходительно-иронично.
— Весь день думала об одном: что или кто может быть замещением водосточной трубы. Звонила Наталье, она соврала, что забыла… Я концентрировалась на трубах, разглядывала, ощупывала, как чокнутая. Представляла себя на месте Натальи, волосы покрасила под нее, в кресле сидела, как она. Все бесполезно. Веру мне показали во сне. Она и есть водосточная труба. Во-первых, она уборщица, у ней работа очистительная, во-вторых, она пропускает через себя жидкости, то бишь, водку пьет, в-третьих, она ржавая, то есть немолодая, в-четвертых, шумная, и шуму от нее слишком много. В-пятых, она стихия. Как гроза, дождь и прочая вода.
— Бред полный! Ну и способ! — восхитился Шишкин. — Рекомендации нужны?
— Нужны. Я не знаю, что из этого получится, но спасибо вам за совет. Пожалуй, это моя система. Мы можем пойти ко мне и чуть-чуть отпраздновать?
— Да ты что, Зося? В своем ли ты уме? Меня жена прогонит сразу, как только прознает.
— Да что ж вы все такие нудные со своими женами, о-о!
— Станешь женой, поймешь.