— Ерунда, — Тамара уставилась в окно, на обращая на следователя внимания.
— Попрошу вас не отвлекаться на посторонние предметы.
— Е-рун-да, — по слогам повторила женщина.
— Есть показания свидетелей.
— Каких еще? — у нее раздулись ноздри и начали ходить ходуном.
— Гражданки Свенцицкой.
— Поблядушка… Ты что, таким веришь? — она расстегнула сумку, достала огромный платок и принялась обмахиваться.
— Я прошу вас, ведите себя, как подобает в милиции. — Тамара принялась мерно раскачиваться со стулом, стул угрожающе прогибался и скрипел, следователю было не по себе.
— Что мне твоя милиция, родня? За что ее уважать? Вор на свободе, должность занимает, честный человек лежит в могиле, и где твоя милиция? — горько пожаловалась Тамара.
— Тамара Айвазовна, история с акциями авиазавода — это отдельно. Акции вашего отца нужно отстаивать в судебном порядке. Сейчас речь не о них.
— Проведал, значит, знаешь… Муж говорит то же. Но если я жить не могу? Отец не дает, каждый день его вижу, каждую ночь… — Тамара раскачивалась, закрыв лицо платком. В комнате стоял тяжелый запах женского пота, духов, лекарств. Следователь поднялся и открыл окно, впустив свежий воздух.
— Отцу вы не помогли, а мужа погубили. Я вынужден его арестовать по обвинению в краже рукописи.
Тамара покачнулась сильней, лицо медленно залилось краской, стул заскрипел. Шишкин быстро налил и подал ей воды, Тамара потянулась к стакану и повалилась набок. Следователю пришлось звать на помощь. На счастье, у Тамариного мужа оказались с собой лекарства. Женщину уложили на диван в коридоре, а Максима Субботина следователь попросил пройти в кабинет.
— Вы соображаете, что наделали? — спросил Шишкин. — Верните рукопись. Если вернете, вам скостят срок, — подозреваемый посмотрел внимательно, не выразив удивления.
— Ее у меня нет.
— А где она?
— Ее украли. Можно нам поехать в город к врачу? У жены обострение депрессивного синдрома, все может плохо закончиться… Вина перед отцом. Он ей является и хочет, чтобы за него отомстили, приказывает, посылает. Доктор сказал, что маниакальные депрессии неизлечимы.
— Зачем же вы потакаете болезни? — возмутился следователь.
— Иначе невозможно. Или жить так, или никак.
— Так, ладно. Давайте по порядку. Рукопись вынесли вы?
— Я.
— Это спланированная акция?
— Нам предложили путевки в пансионат, Тамара и раньше сюда ездила, ей тут нравилось. Но на этот раз она встретила здесь человека, который ограбил их семью, и отдых полетел к чертям. У ней начались истерики по два раза на день… Она что-то задумывала, и каждый день новое. Встречалась со своим чокнутым поклонником, я не вмешивался, только следил. Потом, на экскурсии, когда чокнутый свалился с крыши, я понял, что дело идет к финалу. Она велела мне взять рукопись, и я взял. Думал, может, это какой-то выход.