— Наташу стукнула она?
— Наверное. Мне не сообщила. Я стараюсь ее удержать. Прошу, чтобы оставила в покое нас с дочкой, но бесполезно. Это как наркотик — ей, чтобы жить, нужно сражаться. Такая природа.
— А посадить-то ее нельзя? В дурку, например?
— Кто это сделает? Не я же.
— А я тоже не Хаджи-Мурат всех выслушивать, — вдруг оборвала его Зося.
Очень нелюбезная девушка, решил Авилов. Хабалка какая-то. А еще библиотекарь. Ему-то давно не хамили, отвык.
— Мне надо было кому-то рассказать. Я живу, как в тюрьме.
— Кто ж мешает освободиться?
Прозвучало раздраженно, даже ядовито.
— Это мой крест, — он опустил голову.
Еще объясняться с этой щепкой! Дать в глаз за такие разговоры, и все дела.
Зося встала из-за стола и полезла на лестницу, собираясь достать то ли книгу, то ли еще какой-то недостающий предмет. Одинокий рыболов поднял взгляд вверх и тут же опустил. Бедный, посочувствовал Авилов, совсем правил поведения не знает. Зося если на что и годится, так только валяться в кустах, а этот в Тулу, да со своим самоваром, да еще и разговоры про крест! Зачем, спрашивается, явился девушку нервировать наличием больной жены? Рыболов встал, подошел в лестнице. Стало тихо. Вначале они целовались, потом легли на диван.
Авилов раздумывал, как выбираться. Выходило, что пока никак. Он оказался прав насчет Тамары, да и насчет Зоси тоже. Эта успела подцепить всех, кого можно. Он бы не удивился, если б явились депутат и чиновник от культуры, если уж железобетонный ангел срезался. Да и кто ж откажется от доступного! Покурить бы… Случки, случки… скучно. Собаки занимаются этим дважды в год, кошки чаще, а человеки совокупляются непрерывно. И ведь не ради размножения, что-то другое примешалось! Эта Зося, распрекрасная Солоха без лифчика с розовыми волосами, наверняка флиртует не бескорыстно, что-нибудь тут есть типа видов на будущее. Блудня продуманная.
Авилов, поразмыслив, вышел на улицу тем же путем, через окно, и вернулся обратно уже через дверь, когда Аполлон отбыл. Вид он принял самый разнесчастный, волосы всклокочены. Зося цвела, как розовый куст, и заметно ему обрадовалась. Сейчас начнется. Авилов уселся на диван и тоже вцепился в волосы с трагическим лицом, наподобие одинокого рыболова.
— Что-то случилось, Александр Сергеевич?
Присасывается.
— Меня скоро арестуют. Из-за рукописи. Я последний, кто ее видел.
— Ну и что?
— У меня судимость.
— У вас? Судимость?
Она округлила глаза до последней возможности, как только не выкатились.
— Плохо вышло с Наташей. Не могу с ней посоветоваться.
— Почему?
— Ну… испорчены отношения.