Там, в прошлом, электрическому свету Кирилл подивился всего два раза: на большом базаре, где жители разрушенного городка приспособили оживший и бодро бежавший Урал под грубую, но действенную гидростанцию, и в крепком блокгаузе добытчиков земляного масла, нефти, мазутчиков, имевших несколько перегонных кубов и дизельный генератор. Здесь, в подземном убежище Ордена Возрождения, электричество находилось рядом весь остаток его жизни, не такой и длинной.
Каталку чуть тряхнуло на повороте, свет сменился на желтый, показался угловатый прямоугольник лифтовой кабины. Мягко заурчал двигатель, лифт чуть тряхнуло, и он мягко пошел вниз. В шахте подъемники забирали только проржавевшей сеткой-рабицей, здесь же стенки блестели отмытым и целым коричневым пластиком. Показалось прекрасное лицо его богини, обеспокоенно спросившей у тут же появившегося врача:
– С ним все в порядке?
– Так точно, Инга, – врач посветил тоненьким ярким фонариком. – Просто пациент не глуп и что-то понимает. Так? Хм, ясно. Это шоковое состояние, совершенно не опасное для процедуры, так… пульс в норме, дыхание ровное… сердцебиение не учащенное и без аритмии. Не стоит переживать. А на месте…
– Я поняла.
Разговор прекратился. Лифт урчал двигателем, чуть поскрипывал, опускаясь ниже. Кирилка смотрел на решетку, на моргающие за ней лампочки, в голове мерно стучали секунды.
Потолок вновь сменил свой цвет – стал матовым, с легкой желтизной, ярко освещенным. В стороне лязгало и звякало что-то металлическое. Шипело, булькало, переливалось и шелестело.
– Мастер, как вы? – Инга простучала каблуками куда-то вперед.
– Уже лучше. Девочка моя, это тот самый экземпляр?
– Да. Виновные уже несут наказание.
– Правильно… – снова чуть зашипело, голос стал глуше. – Это правильно. Порой рядовые братья забываются. Ты поступила верно, Инга. Господа медики, попросил бы вас поторопиться, установить оборудование и потом оставить нас с госпожой майором наедине.
Каталка дрогнула, мягко защелкал смазанный механизм в районе поясницы Кирилки, он начал подниматься. Верх жестковатой поверхности под спиной пошел вперед, потолок, соответственно, наоборот – вниз.
Таких мест он еще не видел. Чтобы так чисто, со сверкающими стенами и полом, с огромным количеством металла, опасного, переливающегося в холодном свете больших светильников хитрыми гранями, изгибами и острыми кончиками. Сверкало стекло дверок одинаковых белых шкафов, матово отсвечивали бока пластикового оборудования, и несло той самой дезинфекцией и стерильностью, сквозь которую, неуловимо и крадучись, вплетался слабый запах многих литров крови и боли.