Его зрение было затуманено, и он не поверил в то, что видел. Неужели это правда, и Мэгги жива? После того, что случилось…
Он не мог думать связно. Мысли беспорядочно проносились в его голове.
— Я принесла сок и аспирин, — сказала она, входя в комнату. В высоком бокале позвякивал лед. — Как вы себя чувствуете?
Голос женщины был мягок и мелодичен. Как у Мэгги. Вот только говорила она с южным акцентом, а Мэгги была из Небраски.
Он попытался ответить и с удивлением услышал собственный хриплый голос.
— Хочу пить, — еле проговорил он.
Она подошла к кровати и положила ему на лоб ладонь. Словно мать, ухаживающая за больным ребенком, она приподняла его голову.
— Откройте рот.
Он послушно открыл рот, и женщина положила ему на язык две таблетки, а затем поднесла к губам холодный стакан.
— Глотайте.
Он быстро проглотил таблетки и с наслаждением глотнул холодный яблочный сок.
— Спасибо, — прошептал он.
Она хотела уйти, но Киган схватил ее за руку. Рен напряглась от его прикосновения. Неужели она боялась его? Киган надеялся, что это не так. Надо, чтобы она поняла, как он благодарен ей за заботу.
Он сжал рукой ее запястье и поднес ее руку к губам. Ее кожа оказалась такой мягкой и нежной. Эта женщина была молода и полна жизни. Киган нежно поцеловал ее руку, один, два, три раза. Она отняла руку и пошла, хромая, к двери.
* * *
Выйдя из спальни, Рен остановилась посреди гостиной. Ее руку все еще покалывало после прикосновения Кигана, а внутри все дрожало от напряжения.
Она была испугана. Очень испугана. Этого не должно было быть, но было именно так.
Потирая запястье и закусив губу, Рен глядела в окно на серые облака, закрывающие горизонт. Она не могла поверить, что все эти чувства в ней пробудило прикосновение его губ.
Рен чувствовала, что в этом не было ничего интимного. Никакого приглашения, скрытого обещания. Киган Уинслоу просто благодарил ее за заботу.
Глядя на него, Рен испытывала столько противоречивых ощущений, что никак не могла определить свое истинное отношение к этому человеку. Предчувствие, грусть, трепет, возбуждение. И желание. Ей хотелось быть рядом с ним. Прикасаться к нему, приласкать и успокоить этого странного пришельца, который успел перенести столько страданий.
— Ты не можешь позволять себе никаких чувств по отношению к этому человеку, — прошептала она. — Даже если он окажется не таким опасным, каким показался с первого взгляда, он принесет тебе только боль. Сегодня он здесь, а завтра — уйдет. А главное — для чего ему нужна хромая уродка?
Рен стиснула зубы при воспоминании о том, что сказал ей Блейн, когда обчистил ее до нитки. Она хорошо помнила выражение его лица, когда он говорил ей, что она — калека и достойна только сожаления. Что ни один мужчина не захочет взвалить на себя такую обузу.