— Что ж, как погляжу, ты ловкач. Какой требуется выкуп? Пошли посланника с моим письмом к брату, и он выкупит меня, сколько бы ты не попросил.
Помолчал Менагем и с притворным смирением опустил глаза.
— Во всей Алании не хватит денег, чтобы выкупить столь прекрасную деву.
— Неужели и ты, купец, поклонник женской красоты? Это не украшает твои седины. Как говорится в Писании, мерзок старик-прелюбодей, тронувшийся умом. — Русудан бросила на купца насмешливый взгляд. — Не повредился ли у тебя рассудок, старик? Знай же, что у моего брата не только много денег, но немало и острых мечей. Видели тебя в замке нашем. Не прожить тебе долго, если не вернешь меня.
Вздохнул рахдонит.
— На все воля Всевышнего. Завтра днем мы будем в Хазарии. Ждет вас не дождется сиятельный жених — младший бег Иосиф.
Дрогнуло сердце Русудан. Поняла теперь, на кого работал лукавый караванщик, но не показала виду.
— Разве он не приказал вам хорошо со мной обращаться? — Царевна протянула руки. — Снимите путы, или я расскажу молодому бегу, как плохо и грубо вы со мной обращались.
Менагем вновь искренне и широко улыбнулся:
— Скоро мы освободим вас, прекрасная царевна, как только проедем через Дербент, — купец поставил в повозку плетеную корзину с едой и вином. — Отведайте пока мяса и фруктов, подкрепите свои силы.
Отвернулась Русудан и ничего не ответила. Теперь познала она коварство хазар. Тосковало ее сердце и о погибшем отце, и о возлюбленном Сослане, и о братьях своих. Что станет с ней в Хазарии? Быть может, придется ей убить ненавистного Иосифа и отомстить за смерть отца… Но в любом случае нужно было вести себя осмотрительно — ведь от нее в какой-то мере зависела судьба Алании.
Менагем продолжал улыбаться:
— Вы можете мне не поверить, прекрасная царевна, но мое сердце преисполнено к вам великой, почти отеческой любви. Знаю я, что ждет вас чудесное будущее, от которого даже вы не вправе отказываться.
Русудан отвечала:
— Если бы отец мой сказал мне, что я не имею права отказываться от предложения Иосифа, я бы одолела свое сердце и пошла бы в Хазарию ради блага моего народа. Но отец мой не велел мне этого. Разве Господь не учит, что мы должны почитать родителей своих? Теперь решить, идти мне за Иосифа или нет, может только мой брат Ос, потому что он мне сейчас вместо отца. Уверен ли ты, купец, что мое похищение будет способствовать согласию моего брата на мой брак с Иосифом? Рассвирепеет он еще больше и будет мстить, страшно мстить за нанесенное нашему государству оскорбление. Первыми же полетят головы не царей, а таких, как ты, — мелких исполнителей.