— Так «да» или «нет»?
— Ясь, а ты разве что-то спросила?
— Саш, не обижайся, но тебе надо проверить слух. Я уже минут десять тебе рассказываю о моих приключениях на рынке, а ты?
— Ничего не понимаю. Я уже полчаса в комнате, но ты не проронила ни слова! Какие приключения? Какой рынок? Ты о чем? Ты где?
Однажды он даже начал меня трясти за плечи. Сильно трясти. Мне стало больно. В глазах его был страх. Потом он просил прощения. Я молчала. Я была уверена, что он притворяется, что на самом деле он всё слышал.
Условно внешняя речь — это диалог внешний, в смысле реальный, но поверхностный. В основном, с людьми дальнего круга — тренер, продавец в магазине, консьерж и т. д.
— Доброе утро, — дальний круг.
— И вам доброе, — я.
— Счастливого пути, — дальний круг.
— Спасибо, — я.
Четвертое место — пусто, пятое — пусто. Не осталось монологов для кого-то. Спичей и так особо в жизни не было, так что потерей их можно не считать. Плохая новость заключалась в том, что перестала слышать чужие разговоры. Особая форма глухоты образовалась. Прогрессирующей глухоты, когда слышишь только себя и говоришь только с собой. Я ж не Штирлиц!
Вот что потрясло меня в купе и в магазине. Я снова услышала не себя и не про себя. Это так приятно. Теперь я знаю наверняка и уже не ошибусь. Когда тебе принесли всё и сразу на блюдечке с голубой каемочкой, нужно спросить: «Который час?» Хотя бы. Вместо ответа, скорее всего, блюдечко либо прячут за спину, либо оно случайно разбивается. И шансов однажды оказаться Штирлицем в Шмелеве и радоваться, что услышала, как выяснялись отношения в купе, почти не остается.
В первый мой рабочий день на ниве торговли книгами грянул гром. В буквальном смысле. Только закрылась за моей спиной старая скрипучая дверь, как где-то вдалеке грянул гром. Там, где он гремел, наверняка, был ливень. А за окнами книжного было просто пасмурно и холодновато. Для лета холодновато. Для ранней осени было бы самое то. Я смотрела в окно. Как узник. Как первоклашка 1 сентября на первом уроке. И так слёзки на колёсках, а тут еще небо помогает плохому настроению.
Бывает дождь. Сам по себе дождь — не новость. Но бывает такой дождь, что его не видно и не слышно. Если не смотреть на лужи. Не то чтобы у капель сверхзвуковая скорость и нановеличина. Хотя величина, скорее всего, примерно такая и есть. В общем, если вглядываться в окно, в деревья — ничего не видно. Вслушиваться в звуки — тоже ничего, тишина. И только в лужах присутствует какое-то движение. Островки движения. Островки ряби. Будто насекомое по поверхности скользит и иногда за воду лапками зацепляется и передергивает поверхность лужи. Но никого на поверхности нет. А островки движения есть. Мерцают, в смысле, перемещаются. Моргнешь — и в той части, куда только что смотрел — островок ряби. Еще движение ресниц, взгляд в другую точку — движение смещается туда. Можно сойти с ума, потому что приходишь к выводу, что рябь на поверхности луж вызывают твои ресницы. Ни ветер. Ни дождь. Ни насекомое. Взмах ресниц. В это утро было пасмурно именно так: от взмаха моих ресниц возникала на лужах рябь. Больше знаменательных событий в день моей премьеры не случилось.