— Чем не подошла кандидатура твоего сына на роль хранителя наследства Вяземских, я спрашивать не буду — ответ очевиден. А тебе-то во всём этом, какая печаль?
Катя легонько отстранилась. Видимо, говорить о великом в расслабленной позе считала неправильным.
— Мой сын имеет больше прав открыть ларец, нежели будущий муж Люсии!
Открыть? Так вот в чём дело! Если моя догадка верна — понятно, отчего все так всполошились.
— Грядёт дата, когда можно будет отворить ларец, верно?
— Верно, — подтвердила Катерина. — Десятое октября 2010 года.
— 10.10.10, — протянул я. — Прям, мистика какая-то. Однако странный был прадед у твоего мужа.
Катя неопределённо пожала плечами.
— Видимо, не без того. Но меня волнует не это.
— А что? — искренне удивился я. — Бумаги ты подписала, а значит, не только отказалась от части наследства, но и лишила сына возможности стать хранителем.
— Ты так считаешь?
То, как она произнесла эту фразу, настораживало, но ответ на неё уже вертелся на кончике языка, и я не смог его удержать.
— Так считаю не я, так считают они, а я лишь констатирую факт. Или у тебя на этот случай припрятан туз в рукаве?
Катя рассмеялась весело и звонко, и я понял, что дуром угодил в десятку.
— Та-ак, а вот с этого места давай-ка поподробнее, — попросил я.
— Охотно, — куда из её голоса подевалась прежняя печаль? — тем более что это может напрямую коснуться тебя.
Меня? И каким же это, интересно, боком?
— Есть у меня в Рагвае близкая подруга…
— Вот это новость! А я-то считал, что там у тебя одни недруги.
— Преимущественно да, но есть и исключения. И первой в списке исключений стоит Светлана Фернандес. Мы с ней подруги и по счастью, и по несчастью. Обе из России. Обе оказались в Рагвае, выйдя замуж за иностранца. Обе были любимы мужьями и отвергнуты их роднёй. Обе овдовели, правда, в разное время, и это сблизило нас ещё больше.
— Прямо, двойняшки какие-то, — ухмыльнулся я.
— И ничего не двойняшки, — возразила Катя. — Я, если ты заметил, шатенка, а Светка, она чёрненькая.
Сегодня шатенка, завтра блондинка, послезавтра кикимора зеленоволосая… Видимо, мои крамольные мысли как-то сумели переползти на лицо, потому что Катерина спросила с вызовом:
— Ты что, сомневаешься, что это мой естественный цвет?
— Ни в коем разе, — поспешил заверить я, и чтобы слегка сбить её с толку, тут же добавил:
— Так что там Светка?
— Светка? — теряя опасное мне направление мысли, переспросила Катя, — Светка по отцу татарочка, а я русская. К тому же она бывшая чекистка.
— Даже так? — удивился я.
— Представь себе. До встречи с Филиппе Родригесом — так звали Светкиного мужа — она работала в спецслужбах, притом в этом самом городе, правда забавно?