— Да, Эльвира Александровна, вы не волнуйтесь! Я правда буду приходить, у вас тут даже спокойно как-то, хорошо…
— Я знаю, что плохо поступаю. Я знаю, что нельзя уезжать, когда другие люди продолжают бороться, когда куча людей сидит в тюрьмах только за то, что не хочет мириться со всем, что происходит в стране, но я не могу, правда, ба, не могу. Я не чувствую, что кому-то нужен здесь. Не чувствую, что кто-то нужен мне. Я везде чувствую себя бывшим. Бывшим соседом по дому, бывшим знакомым, бывшим сыном… В общем, я еще обязательно приду к тебе!
— И я, Эльвира Александровна!
По дороге с кладбища Стас вдруг заговорил:
— Чувак, я сейчас буду тебе рассказывать, но ты молчи. Я просто расскажу тебе, как все было, а ты потом скажешь, что думаешь, но можешь и не говорить, но зато ты все поймешь, хорошо?
— Хорошо…
— Да молчи ты, я говорю! Ты сегодня, когда говорил про бывшего сына, в общем… в общем… все ведь не всегда у нас так плохо было с Настей, когда-то было и хорошо, и, мне кажется, мы даже любили друг друга. Ну или не любили. Какая разница, как это у людей называется? Во всяком случае, что-то было, совершенно точно. В некоторые первые дни что-то совершенно точно было. Она не говорила, не показывала, но, думаю, иногда она любила меня и перед подругами не стыдилась, понимаешь? Для таких людей, как она, главное не стыдиться перед подругами, и когда-то ей не было стыдно за меня, я даже уверен в этом. Ну вот. И когда-то она даже захотела ребенка. Ну и я захотел. Я правда хотел. Очень даже в какой-то момент хотел… мальчика. И она была не против. И мы начали… в общем, мы пробовали, пробовали, но не получалось ничего. Каждый месяц одно и тоже… Пошли к врачу, оказалось, что я не могу стать отцом. Она молчала, я молчал, но как-то жили дальше. Она вроде даже и уходить не собиралась, и я правда думаю, что она не из-за этого ушла. Из-за таких вещей не уходят. Бред это все. Не уходят из-за желания иметь детей, уходят из-за мелочей. Да, она ушла, потому что я не могу ей побрякушки дарить, а не потому что сына не подарил. Были бы подарки, была бы машина новая и квартира, она бы еще век со мной прожила, но дело не в этом… Мы усыновили мальчика… взяли в детском доме… хороший парень такой был. Сначала тихий такой был волчонок, не говорил почти совсем, боялся не понравиться, еду прятал, а потом ничего, оживать стал. И я думал, что все в порядке будет, но она уже к тому времени поняла, что не хочет не со мной жить, не хочет сына моего приемного растить в нищете. Она хотела летом на пляж ездить, ей вещи новые нравились, а не он, он ей не нравился…