Эта тирада вызвала у Джанни негромкий смех.
— Могу честно заявить, что я никогда не думал о вас в таком качестве. Разве вы не боитесь нанести непоправимый урон моему уже задетому мужскому эго своим отказом? — Не дожидаясь ответа, он склонился над незастегнутой сумкой и покачал головой. — Знаете, вам было бы легче, если бы вы убрали вешалки. Вспомните, как говорят: тише едешь — дальше будешь. Вам помочь?
Миранда распрямила плечи, чувствуя, что между лопатками течет пот.
— У меня все под контролем. — Сознавая, что это далеко не правда, она натянуто проговорила: — Спасибо.
Если ей предстоит провести под одной крышей с человеком, который постоянно ее провоцирует, неопределенное время, надо что-то делать с напрягающимся в его присутствии телом.
Ей необходимо расслабиться.
Легче сказать, чем сделать. Миранда почувствовала себя не в своей тарелке, как только подумала об устремленных на нее темных глазах. В один момент холодные и отстраненные, в другой — вспыхивающие, как пламя, они навевали мысль, что Джанни развлекается. Ей надо… Миранда на секунду зажмурилась, чтобы успокоиться, и покачала головой, досадуя на себя за потерю времени и энергии на то, чтобы попытаться осознать, каким образом этот мужчина заставляет ее трепетать.
«Как же это произошло?» — вновь спросила себя Миранда. Ведь он ей даже не нравился. Хотя был ужасно привлекателен и сексуален, о чем ему самому, вероятнее всего, прекрасно известно.
Надо если не расслабиться, то хотя бы успокоиться. Не было смысла в том, чтобы открыто противостоять Джанни, тем более что у нее сложилось впечатление, что ему нравится выводить ее из себя. Как же такое могло случиться?
Миранда любила Оливера и могла контролировать и себя, и свои чувства. А Джанни Фицджеральд вызывает у нее раздражение.
— Мне не по себе оттого, что я выселяю вас из этой комнаты, — заявил он.
— Это не вы выселяете меня, — резко отозвалась она, обращая весь свой гнев на застежку сумки, в результате чего ее вещи выпали на пол.
Миранда выругалась сквозь зубы.
— Это не те слова, которые я хотел бы добавить в словарь Лайама, — сказал Джанни.
От этого сухого замечания краска выступила на ее щеках.
— Извините, я обычно не… — Миранда замолчала и прикусила губу, осознав, что она слишком часто извиняется.
Джанни смотрел, как она собирает одежду, из-под полуопущенных ресниц. На его губах играла улыбка. За ней приятно было наблюдать — в ее движениях чувствовалась кошачья грация.
Миранда бросила на него чуть ли не враждебный взгляд:
— На что вы смотрите?
— На вас. Позвольте мне.