И у него еще хватает наглости изображать гнев?! Миранда стиснула зубы.
— Продолжай, — предложила она.
Джанни слегка наклонил голову.
— Это старая история, — начал он. — Я не похищал своего ребенка. Я являюсь единственным законным опекуном Лайама. Мне известно, что написано в статье. — В его голосе послышались усталые нотки.
— Ты хочешь сказать, что все это чепуха? — Она щелкнула пальцами.
— Ты не поверила тому, что напечатано? — помедлив, спросил Джанни.
Он присел, чтобы их лица оказались на одном уровне.
— В свое время я был ответственным редактором «Геральд». Чтобы не утомлять тебя долгими объяснениями, скажу, что, пока я занимал этот пост, мне удалось посадить несколько человек в тюрьму, другие же, включая автора всей этой чуши, потеряли работу.
Глаза его потемнели. Джанни до сих пор считал, что Род Джеймс легко отделался, однако тот — классический образец человека, который отказывается брать на себя ответственность за собственные поступки, — придерживался иного мнения. Он возненавидел Джанни, из-за которого потерял все: доброе имя, доходы. Несколько раз он очень близко приближался к клевете и наконец перешагнул черту.
Миранда позволила себе немного расслабиться. — Ты работал в газете?
Джанни кивнул. Ее любопытство снова было подстегнуто.
— То есть ты был журналистом?
— Я работал корреспондентом в новостном агентстве. Сначала в Европе, затем меня направили на Ближний Восток. Эта история разразилась почти сразу после нашего с Сэм приезда. В то время она уже была легендой.
— Сэм Магуир — мать Лайама?
Образ прелестной блондинки встал перед глазами Миранды. Ее светлые волосы, как правило, покрывал шарф, полные губы всегда были накрашены яркой помадой, независимо от условий, в которых она находилась, и ей всегда удавалось выглядеть неотразимо — как в дизайнерских одеждах, так и в пуленепробиваемом жилете.
Сэм разрушала стереотипы. Она была способна заставить таких женщин, как Миранда, остро чувствовать свою обычность.
— Да, живая легенда, — протянул Джанни. — Я был поражен, когда впервые увидел ее во плоти.
Миранда смотрела, как на его губах забрезжила улыбка, и ее вдруг охватила ревность такая сильная, что ей пришлось маскировать нервный вздох кашлем.
— У нас был роман, — продолжал он.
Теперь Джанни знал, что Сэм была права: то, что они пережили, было замечательно, но это был всего лишь короткий взрыв страсти.
Они могли бы разойтись навеки, если бы не связавший их Лайам. Все романтические чувства, которые Джанни питал к Сэм, исчезли, оставив после себя единственное желание: больше никогда не испытать ничего подобного. Но из-за Лайама Сэм всегда будет частью его жизни. Страстная влюбленность прошла, а за ней и гнев, когда Сэм фактически бросила Джанни с ребенком на руках.