— Я почти уверен, она именно там.
— Но почему ты не мог поручить своей службе безопасности все проверить?
— Потому что тогда эта история обязательно получила бы огласку, а мне бы этого не хотелось.
— Боишься, что пострадает твое эго?
— Боюсь, что пострадает моя невеста.
Мал покрутил поджаривающиеся на огне кусочки баранины, и Эйвери поспешно отвернулась. Даже жаль, что, решив свести необходимую близость к минимуму, она настояла на том, чтобы каждый готовил себе сам. Ее ужин выглядел совсем не так аппетитно, мясо заметно подгорело, но в дороге она успела порядком проголодаться, так что с жадностью вгрызлась в горячее мясо, но потом вдруг заметила на себе взгляд Мала, и ей сразу же расхотелось есть.
— Что? По-моему, очень вкусно.
— Шашлык сложно назвать изысканным блюдом, а ты привыкла к пятизвездочным отелям и общению с прославленными шеф-поварами.
— Да, но повара и рестораны — это моя работа, а ужин в пустыне — совсем другое дело. Обожаю подобные поездки. — Эйвери не успела договорить, как пожалела о своих словах, ведь все то, что она любила в пустыне, было тесно переплетено с тем, что она любила в самом Мале. Так, стоп. Не стоит даже в мыслях поминать любовь и Мала в одном предложении.
Все еще ощущая на себе его взгляд, Эйвери сосредоточилась на пейзаже, любуясь причудливо меняющимися в лучах заходящего солнца очертаниями и оттенками песков.
Когда совсем стемнело, Эйвери с облегчением перевела дух и решила поговорить о чем-нибудь безопасном:
— И почему в таких местах звезды всегда кажутся больше?
— Потому что здесь воздух чище. — Мал поднялся и погасил костер. — Давай ложиться, я хочу выехать на рассвете.
Что ж, похоже, не ей одной не терпится поскорее со всем покончить и навсегда разойтись. Но почему-то вместо радости Эйвери почувствовала лишь грусть и усталость.
— Рассвет — это всегда хорошо.
А еще лучше вообще не спать в палатке, а просидеть у потухшего костра.
Эйвери быстро доела барашка, стараясь не думать об их первой поездке в пустыню. Тогда они встречались всего пару месяцев и буквально не могли насытиться друг другом, да к тому же еще в личную жизнь принца бесцеремонно вмешивались все кому не лень, и Мал решил, что им нужно от всех убежать и хоть немного побыть по-настоящему наедине. Эйвери оставила дома свой мобильник и бесконечную работу, а Мал — своих охранников, долг и обязанности. То была самая счастливая неделя в ее жизни.
От одних этих воспоминаний у нее заболело в груди, а в горле застрял комок. Украдкой взглянув на Мала, Эйвери заметила его пристальный взгляд.