Так оно и сотворялось - будущее предательство, свершившееся в наши дни. Стольниковы, каршины, мэлсы сластины - они жить хотели, они и продадут страну - за свою сладкую жизнь.
Вот какая мысль приходит после прочтения "Высшей меры".
Германия в романе предстает такой же - доносы, аресты. Пожал в концлагерь Ганс Рихтер: сделал ребенка русской рабыне, а в лагере жирные заключенные идут на мыло. Макс Рихтер, вхожий в кабинет Геббельса, рисовавший саму Еву Браун, не может спасти брата.
Получается, что русские, идущие в бой "за Сталина", что немцы, гибнущие за фюрера, - заложники времени. Все приговорены к высшей мере. Чем не Страшный суд?
Грандиозность охвата событий, исторических лиц, может быть, и делает книгу Корсунова отвечающей запросам современного читателя и господина Рынка: Гитлер, Геббельс, Гудериан, Паулюс, Сталин,Жуков, Павлов. Однако ж гложет сомнение: а не была бы эпопея еще пронзительнее, величавее - без этих фигур, без военных сцен?
Самое дорогое в "Высшей мере" - мысль о выдюживании народом великих эпох. Как это было у нас, как это было у немцев. Тут, если им и вводить баталии, так одну бы только окопную правду.
Но сделано у Корсунова так, как он сделал.
Его книга - подлинная энциклопедия крестьянской жизни предвоенного и военного времени. И еще, повторюсь, - горчайший укор потомкам победителей. Река Урал, казачий Яик, все мелеет и мелеет. Знать, жизнь у народа стала мелкой. Не достойны мы, уж очень терпеливые, великой могучей реки... Утеряли землю пращуров, опоганили славу отцов-воинов, самих себя бы теперь хоть не потерять.