Каким-то образом Ватерман почувствовал присутствие посетителя, открыл глаза, уставился на Майкла, что-то бормоча.
— Извините, сэр. Не расслышал.
— Подайте очки, пожалуйста, а то не вижу, кто вы, — повторил Ватерман еле слышно и повел слабой рукой в сторону письменного стола.
Справившись с очками, Ватерман прежде всего проверил, цел ли арсенал пузырьков и таблеточных упаковок, которыми была заставлена и завалена тумбочка у кровати.
— Забыл, что и когда принимать, — сказал он извиняющимся тоном. — Впрочем, теперь это не так уж важно.
Его грудь потряс кашель, и он страдальчески зажмурил глаза. Открыв их вновь, наконец-то разглядел гостя.
— Я рад, Майкл, что ты нашел время навестить старика. Пододвинь кресло поближе и садись.
Майкл, придвинув кресло вплотную к кровати, почувствовал запах разложения.
— Мне недолго осталось, — сказал Ватерман совершенно спокойно. — Казалось раньше, что боюсь смерти, но на самом деле это не так. — Он посмотрел на Майкла сквозь толстые стекла очков. — Как я понимаю, тебе не терпится задать несколько вопросов.
Как ни злился Майкл на этого человека, сейчас, оказавшись с ним лицом к лицу, не почувствовал ничего, кроме жалости, и не увидел в нем врага — старый и больной человек не сегодня-завтра покинет суетный мир вместе с его грязью и несправедливостью.
— Так о чем ты хотел спросить? — нарушил тишину Ватерман, когда их обоюдное молчание стало невыносимым.
Не зная, с чего начать, Майкл решил не ходить вокруг да около.
— Я обнаружил компьютерный диск с записями брата.
— Записи твоего брата?
— Да, записи, в которых расписано в деталях, каким образом он отмывал деньги Рэя Фонтаны и куда они шли, — Майкл остановился, ожидая реакции судьи, но тот молчал, и он продолжил: — В них, кроме всех прочих, есть и ваше имя. Там записано, что за последний год вы получили от Фонтаны шестнадцать тысяч долларов.
Майкл опять замолчал, надеясь получить исчерпывающий ответ, но судья ограничился лишь не-сколькими словами.
— Нельзя ничего утверждать. Разве тебя этому до сих пор не научили? Или обвиняешь меня в совершении преступления? — судья говорил спокойно. Конечно же, он предстанет перед безносой гораздо раньше, чем перед жюри присяжных.
— Вы должны знать, чем занимался Алан.
— В моем положении не имеет смысла морочить тебе голову, Майкл. Действительно, многие годы я имел дело с сомнительными, с точки зрения некоторых, предприятиями, но хочу сразу оговориться: никогда не тянул Алана в подобные предприятия силком — открывая перед ним широкие возможности, всегда оставлял за ним право на выбор.